— И вернулась?

— Да, допила кофе. Затем оплатила счет и прошла мимо нас к двери. Именно в этот момент они и пришли за Мартой. Двое, в кожаных пальто. Кто еще в сорок четвертом носил кожаные пальто? Так что я все понял.

— Извините, герр Бен. Вы точно знаете, что обвиняемая звонила им? Каким образом?

Гюнтер опустил глаза.

— Потому что Марта заговорила с ней. Глупый прокол при такой осторожности. Но, в конечном счете, какая разница?

— Она заговорила с ней?

— Они были знакомы. Со школы. Школьные подруги. «Рената, неужели это ты?» — сказала она. Так удивилась, увидев ее. Марта, очевидно, подумала, что она тоже скрывается. Еще одна подводная лодка. «Столько лет, — сказала Марта, — и все такая же». Глупо.

— А фройляйн Науманн узнала ее?

— О да. Узнала. «Вы ошиблись», — сказала она, и это, конечно, была правда. Марте ничего не надо было говорить. Опасно быть узнанной. «Подводные лодки» иногда подвергали пыткам, чтобы найти других, выведать имена. Но она узнала. — Он замолчал, отвел глаза, а затем опять заговорил, быстрее, желая поскорее покончить с этим. — Она попыталась тогда уйти, конечно, но тут вошли эти в пальто, и она не смогла. И вот тут я увидел. Они, один из них, посмотрел на нее. Сначала оглядели зал, ища, а затем посмотрели на нее. Чтобы она им сказала. Она могла бы сказать, что ее нет, только что ушла. Она могла бы спасти ее. Свою старую школьную подругу. Но нет. «Вот эта, — сказала она. — Она — еврейка». Так что Марту схватили. — «Рената», только и произнесла она, только имя, но грайфер даже не посмотрела на нее.

— А вы? — спросил обвинитель в притихшем зале. — Вы что делали?

— Конечно, люди стали глазеть. «В чем дело? — сказал я. — Здесь какая-то ошибка». А они спрашивают у нее, у грайфера: «Его тоже?» А она, понимаете, не имела представления, кто я такой. Так что они собирались забрать и меня, но меня спасла Марта. «Он — никто, — сказала она. — Мы просто сидели за одним столиком». Никто. И она ушла с ними, пока они не успели сообразить, что к чему. Тихо, знаете ли. Без шума. И даже не обернулась, чтобы не выдать меня.

Джейк выпрямился, в голове заметались мысли. Конечно. Если ты не знаешь свою жертву, тебе кто-то должен показать ее. Могут и ошибиться. Переполненное кафе. Переполненная рыночная площадь. Но спасти Лиз было некому.

— Герр Бен, извините, что снова спрашиваю. Итак, никаких сомнений — вы определенно утверждаете, что видели и слышали, как обвиняемая опознала вашу жену с целью депортации. Женщину, которую она знала. Верно?

— Конечно. Я видел это. — Он посмотрел на Ренату. — Она послала ее на смерть.