— Ты мне так и не объяснила, как связано это собрание тамплиеров с появлением в тысяча триста девятнадцатом году военного поселения с названием Castrum de Serpente.

— Историки, признающие факт этого самого собрания, утверждают, что произошло оно через пять лет после гибели Жака де Моле. Когда было принято решение о роспуске ордена тамплиеров, все его наследие будто бы перешло к «Братству змеи».

— Ты полагаешь?..

Пьер как будто не осмеливался докончить начатую фразу.

— Что я, по-твоему, должна полагать?

— Что нам надо бы наведаться в этот Ла-Серпан.

Маргарет поднялась с неудобного стула, на котором приходилось сидеть посетителям рабочего кабинета журналиста, подскочила к Пьеру, расцеловала его в обе щеки и подмигнула.

— Я уже давно дожидаюсь этого предложения! Когда отправляемся? У нас на все про все не больше суток.

Пьер призадумался.

— Полицию поставим в известность?

— С какой еще стати? Никто не сможет доказать, что я слышала тот разговор.

— Право, не знаю… Годунов предупреждал, что если я соберусь выехать из Парижа, то должен буду сообщить ему об этом.

— Боюсь, если ты так поступишь, то о поездке в Ла-Серпан придется забыть.

— Это означает скрывать информацию от полиции.

— Если нам немного повезет, то Годунов ничего не узнает до тех пор, пока все не завершится.

Пьер ничуть не удивлялся решительности Маргарет. Темперамент этой женщины по временам мешал ей задумываться о последствиях своих поступков. Бланшар понимал, что они вступают на зыбкую, крайне опасную почву, однако его подгоняло расследование, о котором мечтает любой журналист.

Маргарет была права. Если предупредить полицейских, то у них у самих ничего не получится. Пьер взвесил все «pro» и «contra» и пришел к выводу, что раньше ему случалось браться за дела и с куда меньшими шансами на успех. Рискнуть все-таки стоило.

Они въехали в Каркассон, сверились с картой и обнаружили, что шоссе на Лиму идет параллельно течению реки Од. Вокруг них лежала равнина с пышными виноградниками. Повсюду, насколько хватало взгляда, землю заботливо укутывало весеннее зеленое покрывало, что было очень отрадно для двух пассажиров старенького «рено», ощущавших на своих плечах груз многих километров, оставшихся за спиной после восьми часов езды. Пьер и Маргарет вели машину по очереди. Когда один из них засыпал, другой включал радио погромче и продолжал путь.

По радио в эту долгую ночь больше всего говорилось о здоровье Папы. Каждая сводка новостей открывалась очередным сообщением на эту тему. Такие сообщения вот уже несколько месяцев неизменно появлялись во всех средствах массовой информации.