— Ведь Лахос поехал не в Польшу.

— Встреча была назначена в одном из городов ГДР, но не состоялась. Нам представляется, что именно вы сорвали ее. Вышло так, что сотрудники Штази отвезли Лахоса на границу и выдворили из страны. Вскоре он погиб на станции парижского метро.

— Почему же вы не продолжили начатое дело?

— Потому что Мариньяк, которого вскоре обнаружили повешенным в его собственной квартире, сильно все испортил. Он разрушил многие наши планы. Потом мы долго не могли оправиться от удара, около двадцати лет были как парализованные и только три года назад разработали новую стратегию. Вместо того чтобы враждовать с «Братством змеи», мы решили добиться соглашения с ним. Это дело представлялось нам очень сложным, однако церкви не раз нам приходилось преодолевать великие трудности. — Минарди сделал последнюю затяжку и раздавил окурок в пепельнице. — С другой стороны, наша политика последних лет была направлена на то, чтобы заранее обезопасить себя хотя бы от части проблем. Ведь Мариньяк все-таки предоставил нам информацию, хотя и в фрагментарном виде. Вот почему, как я уже не раз тебе говорил, было принято решение коренным образом изменить представление верующих о Марии Магдалине. Она больше не будет изображаться раскаявшейся блудницей, ушедшей от мира, чтобы замаливать свои грехи, и превратится в одну из тех стойких женщин, которые не оставили Иисуса в ужасный момент распятия. Магдалина находилась на Голгофе, у подножия креста, самим своим присутствием бросая вызов тогдашним правителям Иерусалима. Она не стала трусливо прятаться, как поступили апостолы. Отныне Мария Магдалина будет представлена как женщина, сопровождавшая Иисуса на крестную муку, которой досталась высшая награда. Ей первой явился Христос в великий момент воскресения. По свидетельству евангелиста, Мария хотела его обнять, однако воскресший спаситель мягко ее отстранил.

— Ты хочешь сказать, что Второй Ватиканский собор был созван из-за тайны, которую хранит наше братство?

— Не будь наивным, дорогой Арман! — рассмеялся Паоло Минарди. — Роль этого собора куда более значительна. Все-таки должен признать, что мы действительно воспользовались им, чтобы нейтрализовать часть вашей тайны.

— Признавая разумность этих рассуждений, хочу заметить, что ты далеко не во всем прав.

— Да, своего разрешения не получили еще два важнейших вопроса. Вот почему мы решили вступить с тобой в переговоры.

Д'Амбуаз слегка кивнул. Его напряжение выдавали лишь накрепко сжатые челюсти. Слова члена папской курии только что открыли магистру основную причину, по которой римская церковь вот уже две тысячи лет обладала величайшей властью. В ее распоряжении находилось не только такое могущественное оружие, как толкование христианского учения. К тому же она всегда опережала своих врагов! Эти люди успели выступить первыми! Им можно было предъявить ряд справедливых упреков, но, защищаясь, они ответили бы, что все уже исправлено. Они, мол, уже пересмотрели свой подход.