Алекса Барнард сидела на кровати, обложенная подушками. Деккер заметил, что рука у нее на перевязи. Ему она явно не обрадовалась; на лице появилась разочарованная гримаса.

— Я ждала другого детектива, — медленно проговорила она. Язык у нее еще заплетался; видимо, действие снотворного еще не прошло.

— Добрый день, мадам, — вежливо поздоровался Деккер. Нужно пользоваться тем, что она пока не в себе. Главное — не перечить ей. Постараться завоевать ее доверие. Деккер придвинул синий стул почти вплотную к кровати. Сел, положив локти на тонкое белое покрывало. Алекса Барнард посмотрела на него со смутным интересом. Сейчас она выглядит лучше, чем утром, отметил Деккер. Волосы причесаны, стянуты на затылке в «конский хвост». Благодаря такой прическе она кажется моложе. Теперь видно, что раньше она действительно была почти красоткой.

— Капитан Гриссел больше не занимается убийством вашего мужа, — сказал он.

Алекса Барнард медленно кивнула.

— Теперь я лучше вас понимаю, — тихо и сочувственно проговорил Деккер.

Она подняла одну бровь.

— С ним было… нелегко.

Она жадно всматривалась в его лицо, как будто желая убедиться в его искренности. Потом посмотрела куда-то вдаль. Деккер увидел, как в уголках глаз скапливаются слезы, а нижняя губа начинает непроизвольно дрожать. Она подняла здоровую руку и тыльной стороной ладони медленно-медленно отерла щеку.

Возможно, все пройдет даже лучше, чем он надеялся.

— Вы очень его любили.

Она смотрела в одну точку где-то за спиной у Деккера. Медленно кивнула и снова вытерла щеку.

— Он причинял вам много горя. На протяжении стольких лет! Постоянно, снова и снова, обижал вас.

— Да, — едва слышно прошептала она. Деккеру хотелось, чтобы заговорила она сама. Но Алекса Барнард молчала. За окном, закрытым плотной шторой, прострекотал вертолет. Деккер подождал, пока шум стихнет вдали.

— Вы обвиняли во всем себя. Думали, что вы сами во всем виноваты.

Алекса посмотрела ему в глаза. По-прежнему молча.

— Но вы не виноваты. Все дело в нем самом, — продолжал он. — Это как болезнь. Одержимость. — Она кивнула, соглашаясь, и просительно заглянула ему в глаза, словно призывая его говорить еще.

— Для таких людей, как он, женщины подобны наркотику. Как будто внутри у них пустота, вакуум, который никак не заполнишь. Новая интрижка на время помогает забыть об одиночестве и пустоте, но через день-другой все начинается сначала. По-моему, такие люди просто не любят себя, потому и испытывают постоянную жажду… — Он запнулся, забыв нужное официальное слово.

— Одобрения, признания, — подсказала Алекса. Деккер молчал. Пусть говорит. Но она смотрела на него в упор — выжидательно, почти моляще.