Там их ждали два вертолета с работающими двигателями. Медленно вращались лопасти винтов. Едва лимузин Китнера затормозил, двери машины распахнулись, и полковник Мурзин повел царевича и четырех вооруженных до зубов агентов ФСО к первому вертолету. Через несколько секунд они были уже на борту. Дверца закрылась, винты начали набирать обороты, а Мурзин, черноглазый мужчина с квадратной челюстью, лично пристегнул наследника престола к креслу ремнем безопасности, потом пристегнулся сам, и в следующую секунду вертолеты были в воздухе.

Полковник выпрямился в кресле:

— Вам удобно, ваше высочество?

— Да, спасибо, — кивнул Китнер.

Он не первый год пользовался услугами телохранителей, но таких у него еще не было. У каждого из них — молодых, мускулистых, с отменной выправкой и похожей неяркой внешностью — за плечами была служба в элитных подразделениях русского спецназа.

Отныне его величали «высочеством», иногда «царевичем», и ему оставалось лишь благосклонно кивать головой в ответ. Он стал их собственностью. В мгновение ока Хиггс переместился на второй план. Теперь ему оставалось только известить членов высшего руководства «Медиакорп» о том, что председатель был вынужден уехать «по причинам личного характера», но жив-здоров и вернется через несколько дней. Одновременно остальные представители семейства Романовых дали обет хранить тайну. Брать подписку о неразглашении с обслуги, присутствовавшей на ужине — официантов, поваров, барменов, — не было необходимости. Все они были агентами ФСО.

Великая тайна вот-вот должна была стать достоянием гласности: после расстрела в Ипатьевском доме Алексей Романов остался жив, и у него есть сын — Питер Китнер, председатель совета директоров одной из немногих в мире многонациональных медиакомпаний, находящихся в частных руках. Плюс решение Москвы восстановить императорский трон, казавшееся практически за гранью реальности. Учитывая исторический масштаб этих событий, а также исходя из интересов безопасности наследника престола, абсолютно неизбежным стало требование хранить молчание до тех пор, пока спецслужбы не проведут все подготовительные мероприятия, чтобы российский президент смог выступить с официальным объявлением на Давосском форуме. Поэтому в суть происходящего были посвящены лишь члены семьи Китнера, Хиггс и его личный секретарь Тейлор Барри.

Китнер был не единственным человеком, в чью жизнь стремительно вторглись процедуры, предусмотренные правилами обеспечения государственной безопасности. В тот же момент, когда он, обретя статус «царевича», был спешно увезен из дома на авеню Георга V, ФСО взяла под свое крыло его сына Майкла, находившегося в Мюнхене по делам «Медиакорп», жену Китнера Луизу, которая еще не успела уехать из Триеста, а также их дочерей — Лидию и Марию в Лондоне и еще Викторию в Нью-Йорке. Всем им на следующий день предстояло отправиться в Давос под усиленной охраной.