Каждый день, когда они приносили ему пищу, он приставал к ним с одним и тем же вопросом: «Почему?» Почему его здесь держат? Что надумали с ним сделать? И каждый день следовал один и тот же ответ: «Тихо. Тихо». Они оставляли еду и уходили. Затем раздавался душераздирающий скрежет ключа, запирающего дверь.

И вот опять…

«Три недотепы», «Остров Гиллигана», «Полиция Майами: отдел нравов», шоу Эда Салливэна. Хотя нет. На сей раз к этой компании добавился «Ринтинтин».

В душу начало закрадываться сомнение. А вдруг никаких передач вовсе нет? Телевизор выключен, а фильмы сами по себе прокручиваются в мозгу. Что, если он переключил телевизор с единственного канала на пустую волну просто для того, чтобы использовать этот ящик в качестве осветительного прибора? Мартен не знал, не помнил. Связь с реальностью обеспечивали лишь выпуски новостей. Но все равно угадывать время суток и даже дату становилось все труднее, потому что новости начали передавать по тому же принципу, что и старые сериалы, — одно и то же, иной раз по восемь раз на дню. В последний раз сюжет об Александре и Ребекке он смотрел несколько дней назад. Кстати, сюжет был смешной — Мартен давно так не смеялся. Он вообще тогда засмеялся впервые за несколько месяцев.

Средства массовой информации из кожи вон лезли, копаясь в родословной сестры. Ее показали в саду какого-то чопорного дома в Дании в компании двух хорошо одетых улыбающихся пожилых людей. Это были принц Жан-Феликс Кристиан и его жена Мария Габриэлла — ее биологические родители. Во всяком случае так понял Мартен, который понемногу начал понимать элементарные немецкие фразы. Они рассказали, кто такая Ребекка, пояснили, что ребенком ее похитили с целью потребовать за нее выкуп. Потом родители тщетно ждали новой весточки, пока полиция рыла землю, разыскивая похищенного ребенка. Но ничего не нашла. Так о девочке ничего и не знали до самого последнего времени.

Потом передача перенеслась туда, где девочка якобы провела детские годы, — в Коулс-Корнер, штат Вермонт. Александр прекрасно знал, что она выросла в Лос-Анджелесе под именем Ребекки Бэррон, но мудро предпочел выдать за правду сказку о ее детстве в Вермонте. И уловка прекрасно сработала. Эту версию подтвердили в интервью по меньшей мере полдюжины жителей городка. Все до единого вспомнили маленькую Ребекку и ее братика Николаса. Это было просто поразительно. Складывалось впечатление, что людей хлебом не корми — дай только поучаствовать в гигантской мистификации, настолько бойко каждый сыпал личными воспоминаниями о девчонке из этого города, которой выпала судьба стать русской царицей. Чего и кого тут только не было — школьные танцульки, парады на День независимости США, друзья и подружки, а в довершение ко всему учительница, которая в третьем классе помогала ей с чистописанием: «Боже, это был кошмар, а не почерк».