Тот взял листки и подошел просматривать их к большому окну, из которого щедро лился солнечный свет. Не слишком интересуясь другими деталями, он уже не в первый раз внимательно изучал список приглашенных. Это начинало превращаться в какую-то страсть.
Пробегая странички взглядом, он почувствовал, как взволнованно забилось сердце, а над верхней губой выступил пот. Одно имя в списке появлялось все снова и снова, хотя каждый раз Александр просил его вычеркнуть. Он был уверен, что теперь-то уж упрямое имя вычеркнули, но нужно было самому в этом убедиться.
Страница десятая, одиннадцатая. Александр бегло просмотрел до конца двенадцатую и перелистнул список на тринадцатую. Первые восемь строк — и…
— О господи! — тихо вырвалось у него. Имя по-прежнему значилось в списке.
НИКОЛАС МАРТЕН.
— Почему Николас Мартен до сих пор в списке? — громко спросил Александр, не скрывая раздражения. Секретарши как по команде подняли головы, а заодно с ними и Мурзин. — Николаса Мартена нет в живых. Я же просил, чтобы его имя убрали. Почему оно все еще здесь?
Несмело приблизился Игорь Лукин:
— Так ведь его и убрали, ваше высочество.
— Но почему же он оказался здесь снова?
— Такова воля царицы, ваше высочество. Она увидела, что его нет, и распорядилась вставить обратно.
— Царица?
— Да.
Александр спрятал рассерженный взгляд. Потом поднял его на Мурзина:
— Где она сейчас?
— С баронессой.
— Мне надо поговорить с ней наедине.
— Конечно, ваше высочество. Где желаете?
Александр колебался. Ему хотелось полной изоляции, чтобы их никто не видел.
— Пусть придет в мой кабинет в Кремле.