– Я не дал Дженни убить Марка, а он тут же пошел и повесился, – сказал Джеффри. – Он до сих пор не пришел в сознание. Возможно, так и не придет.

– И ты винишь за это себя? Я и не знала, что ты такой всемогущий, Джеффри. – Сара принялась перечислять: – Ты заставил Дженни Уивер наставить пистолет на Марка, ты заставил Марка повеситься. Может, ты и Дотти сюда привез? Может, это ты заставил ее похитить Лэйси? Благодаря тебе Дотти стала работать в одной больнице с Грейс Паттерсон? Ты принудил ее делать все эти вещи с детьми?

– Я этого не говорю.

– Нет, говоришь, – сказала Сара. – Если так хочется кого-то обвинить, вини меня.

Он покачал головой:

– Нет.

– Я всех их видела, – сказала Сара. – Марка и Лэйси я знаю практически с их рождения. Дженни была моей пациенткой. Значит, я виновата?

– Конечно, нет.

– Так в чем же тогда твоя вина?

Джеффри прикрыл лицо рукой: он не хотел, чтобы Сара видела, как он расстроен.

– Ты не спустила крючок, – сказал он. – Ты ее не убила.

Сара встала с кресла и опустилась перед ним на колени. Взяла его руки в свои ладони и сказала:

– Помнишь, я говорила, что беспокоюсь о тебе, когда не знаю, где ты, а ты не звонишь?

Он кивнул.

– Я беспокоюсь, потому что знаю тебя, – она крепче стиснула его руки. – Я знаю, какой ты полицейский и какой человек.

– И какой я человек? – спросил Джеффри.

– Человек, который не замедлит прежде Лены ворваться в незнакомую дверь. Человек, который каждый день рискует своей жизнью ради безопасности других людей. Мне это в тебе очень нравится, – сказала она, в ее голосе слышна была нежность. – Мне нравится сила твоего духа и то, что ты прежде думаешь, а не просто реагируешь.

Сара притронулась к его щеке.

– Мне нравится твоя нежность и то, что ты беспокоишься из-за Лены, то, что чувствуешь себя ответственным за все, что происходит в городе.

Он хотел возразить, но она прижала палец к его губам, чтобы он ее не прерывал.