— Прошу тебя, брат, прошу…

— Всего на одну ночь, мэм. За мальчиком присмотрят, я об этом позабочусь. Так будет спокойнее.

— Прошу… Пожалуйста!

Тобела увидел указатель, на котором значилось, что до Петрюсбурга меньше десяти километров. Он сделал глубокий вдох, готовясь к тому, что ждет его впереди. Очередное препятствие. Ему предстояло пересечь главную дорогу, еще один блокпост перед тем, как можно снова ехать по проселочным дорогам, мимо уединенных ферм. Последняя помеха перед открытым пространством между ним и границей с Ботсваной.

А ему нужен бензин.

Автоинспектор заехал к себе в участок. Открыл багажник патрульной машины, достал оттуда чемоданчик с радаром и осторожно занес в помещение. Осторожно положил на пол и закрыл дверь.

Двое его коллег уже собирались уходить.

— Ты поздно, — заметила белая женщина за пятьдесят.

— Как дела? Байкера не видел? — спросила другая сослуживица, женщина сото в очках с модной стрижкой.

— Какого байкера? — спросил инспектор.

Аллисон Хили с трудом нашла нужное место. Она не знала этого района Кейптауна; никто его не знал.

— Когда проедете в ворота, увидите развилку. Поверните налево, увидите маленький белый дом, — говорил ей доктор Затопек ван Герден.

Наконец она увидела маленький белый дом; вдали виднелась Столовая гора. А еще дальше от океана к городу тянулась стена облаков. Она была похожа на длинное серое знамя, подсвечиваемое лучами заходящего солнца.

Лизетта выбежала из дома, как только Янина остановила машину. Когда она открыла дверцу, дочь порывисто обхватила ее за шею.

— Мамочка! — театрально воскликнула девочка, сжимая мать в объятиях, и ей захотелось рассмеяться, хотя было немного не по себе. Она ощущала тепло девочки, чувствовала аромат ее волос.

— Здравствуй, доченька.