— Понимаю,— кивнул Рожнов.— Он правильно рассудил— или они будут жить, или он…

— Как я понимаю, туда нужно направить нашего человека?

— Обязательно. Послушай, Демин, но это же черт знает что! У нас такого не было. Чтобы решиться на подобное, нужно или умом тронуться, или до ручки дойти… Как выражаются классики,— ум меркнет.

— Я бы свои чувства выразил иначе,— Демин невесело усмехнулся.— Легкая оторопь.

— Можно и так… Все равно ум меркнет. Твои планы?

— Первое. Установление личности потерпевших. Второе. Восстановление событий, происшедших в доме.

— Установить всех посетителей,— Рожнов положил кулак на холодное стекло стола.— Включая почтальонов, водопроводчиков, газовщиков и прочих неприметных людей, которые всегда почему-то остаются вне поля зрения. Дальше?

— Подробный допрос всех, кто имеет какое бы то ни было отношение к потерпевшим. Соседи, родственники, сослуживцы, друзья, подруги.

— А сейчас?

— Повторный выезд на место происшествия для более тщательного осмотра.

— Тяжело тебе придется… После пожара искать следы…

— Потребуется оперативная группа в полном составе.

— Кроме собаки,— усмехнулся Рожнов.— Там вчера столько следов оставили, всей нашей псарни будет маловато. Два оперативника, с которыми ты вчера работал, остаются за тобой. Гольцов и Пичугин. Если еще понадобятся — будем подключать по ходу. Ну, порадую я сейчас начальника, ну, порадую! — без улыбки произнес Рожнов, поднимая телефонную трубку.— Он-то думает, что там пожар и не более того… Во работка, а? Сижу и радую людей.

3

3

День был солнечный, ночной ледок на дорогах подтаял, и лужи, вытянувшись в ручьи, неслись деловито и радостно, посверкивая солнечными бликами, бесстрашно ныряя в канализационные решетки, уверенные, что все равно снова увидят солнце, но уже за пределами суматошного города, среди полей и лесов, и отражаться в них будут не каменные громады, а синее небо и заждавшиеся тепла деревья.

— Вы заметили, Борис Григорьевич, что толпа на улице с каждым годом становится все более разноцветной? — спросил Демин у водителя, когда машина очередной раз замерла на оживленном перекрестке.

— А как же! Раньше, если увидишь красный цвет — это светофор. Все ясно. А теперь красное пятно может оказаться и курткой, и сапогом, и…

— И просто радостной физиономией! — подхватил криминалист Савченков — молодой парень, обвешанный аппаратами. Он уже успел надеть темные очки, на шее его болтался какой-то особо чувствительный экспонометр, и справедливости ради надо сказать, что болтался не зря, снимки Савченков делал отличные. Снимал он на широкую пленку, и его фотографии можно было рассматривать через лупу. Там всегда находилось такое количество деталей, что некоторые утверждали, будто по снимкам Савченкова можно проводить вполне качественный осмотр места происшествия.