— Неужели ты все это можешь увидеть?

— Конечно могу.

И он улыбнулся уже во весь рот…

Вот так он и покорил меня.

Конечно, по-настоящему я разглядела его значительно позже. А в тот момент я про себя решила, что Брендан Уинтер непременно станет моим другом. Тот Брендан, который никому не нужен, тот, который попросил меня соврать и уберечь его от беды.

С этого все и началось: с маленькой, вроде бы незначительной лжи. И с моего любопытства, вызванного поведением человека, столь сильно от меня отличавшегося. Затем пришла осторожная любовь — примерно такую любовь ребенок может испытывать к опасной собаке. Несколько позже, несмотря на наши многочисленные различия, возникло ощущение родства, которое наконец расцвело пышным цветом, превратившись почти в одержимость…

Правда, я никогда не считала, что так уж сильно нужна ему, что он питает ко мне какие-то чувства. С самого начала мне стало понятно, кто в действительности его интересует. Но миссис Уайт проявляла прямо-таки невероятную предусмотрительность. Эмили никогда не оставалась одна и никогда не беседовала с незнакомцами. Взгляд через садовую решетку, фотография, в лучшем случае целомудренное прикосновение — вот и все, на что мог надеяться Брен. Короче, Эмили, его основная цель, с тем же успехом могла бы находиться на Марсе.

Зато все остальное время Брендана принадлежало мне, и меня это вполне устраивало. Она ведь ему совсем не нравится, уверяла я себя. Я думала даже, что он ненавидит ее. Ах, какая наивность! Но я была еще так мала и бесконечно верила ему. Верила в него, в его дар. Маминого идеала мне так и не удалось достичь, и я надеялась, что в отношениях с Бренданом, возможно, все-таки добьюсь успеха. Ведь я была его ангелом-хранителем, он сам так говорил. Я следила за ним. Всячески оберегала. Таким образом, невольно перешагнув через раму и оказавшись в Зазеркалье, я вошла в мир Голубоглазого, где все было наоборот, где каждое ощущение было искажено и перевернуто, где ничто никогда по-настоящему не начиналось и никогда по-настоящему не заканчивалось…

Тем летом, в день, когда умер брат Брендана, мне не хватало трех месяцев до двенадцати лет, и никто не стал мне объяснять, что с ним случилось. Хотя слухи, порой совершенно дикие, бродили по Молбри в течение нескольких недель. Но жители Деревни всегда считали себя выше того, что происходит в Белом городе. Брендан сильно болел, и я даже решила, что Бен умер, заразившись от него. А потом разразилось «дело Эмили», и в нем словно растворилась большая часть подробностей предыдущей истории. Громкий скандал, нервный припадок, случившийся на публике, — все это достаточно долго будоражило и занимало прессу, так что трагическая гибель сына какой-то жалкой домработницы быстро отступила на задний план и вскоре совершенно перестала интересовать газетчиков.