— Похоже на то, что он в спешке покинул город, — добавляет Сет.

Хоби вскинул руку в надежде предупредить его, но тщетно. Теперь мы все погружаемся в глубокое молчание.

— Значит, он сбежал?

Эти слова неожиданно для меня самой соскакивают с моего языка. Они повисают в воздухе, повергая в оцепенение немногочисленных зрителей, ряды которых сегодня поредели.

— Ладно, пусть будет — сбежал, — соглашается Хоби. — Очевидно, это была своего рода эмоциональная реакция на вчерашнее слушание. Во всяком случае, я бы оценил это так.

— Если я не ошибаюсь, вы только что давали иную оценку. Вы сказали, что скорее всего ваш клиент решил отметить почти выигранное дело, — говорю я.

Уличенный во лжи, Хоби плотно сжимает челюсти, однако нельзя сказать, чтобы он испытывал какой-то стыд или раскаяние. Теперь мы оба знаем, что к чему. Он считает разного рода трюки неотъемлемой частью своей деятельности, даже своим долгом.

Томми поднимает руку.

— Судья, я требую продолжения слушаний по делу, — говорит он.

— Да будет вам, — отвечает Хоби.

— Судья, мы должны делать свое дело, даже несмотря на отсутствие подсудимого.

У Мольто не было времени на размышления. Ситуация изменилась. Это все, что ему известно. И если учесть, куда шло дело, то хуже от этого ему никак не будет, а скорее наоборот.

— Я уверен, что он появится, — говорит Хоби. — Почему бы не дать ему денек, ваша честь?

Томми рвется в бой, развернув знамена. Терять ему абсолютно нечего. Защиту нужно вынудить к продолжению процесса.

— Ради Бога, ваша честь, — умоляет Хоби. — Он мой единственный свидетель. У меня осталось несколько пунктов, несколько вещественных доказательств и Нил. Я не могу продолжать без него.

— До двух часов. Я даю вам время до двух часов. Или вы находите вашего клиента, мистер Таттл, или мы продолжим в его отсутствие.

Между тем Сет незаметно ретировался в глубину зала и теперь с мрачной сосредоточенностью наблюдает за происходящим, стоя у задней стены. Он ждет моей реакции, моего приговора.

Во время перерыва на ленч я никуда не ухожу, сижу в судейской и подписываю ордера. Энни все еще убирает папки, оставшиеся после вчерашнего утреннего разбора дел. Мариэтта, сидящая за дверью, как всегда, смотрит свой портативный телевизор. Она уже успела сходить в кондитерскую за пиццей, которая теперь лежит на салфетке, аккуратно разостланной на телевизоре. Я по-прежнему возбуждена.

— Он что-то задумал, — говорю я Мариэтте из-за своего стола.

Она вынимает из уха один наушник.