— Кто?

— Нил Эдгар. Что у него на уме, Мариэтта?

Некоторое время она задумчиво покачивает головой.

— Знаете, судья, этот парень неправильный. Подсудимый. У него крыша едет. Это же сразу видно, без увеличительного стекла.

Мы все это знаем. Наблюдая за Нилом изо дня в день, невозможно отделаться от этого впечатления. Инфантилен. Без внутреннего стержня. Эксцентричен.

— Это очередной трюк. Как с Дубински. Как с заключением экспертизы, как с чеком. Хоби не может идти по прямой. Если Нил сбежал, кто, по-твоему, посоветовал ему сделать это?

Я посматриваю на Энни, которая, как всегда, внимательно вслушивается в нашу беседу, стараясь извлечь что-нибудь полезное и для себя как для будущего правоведа. Одновременно она продолжает складывать папки в стальную тележку из офиса главного клерка.

— Возможно. Вот только одно мне непонятно, судья, — говорит Мариэтта, — какая ему от этого выгода? Ведь Мольто в доску расшибется, но добьется своего. Он не может не понимать этого.

Так вот в чем дело! Хоби знал, что Томми потребует продолжения процесса.

— Разве вы не поняли, Мариэтта? Это предлог, чтобы избавить Нила от перекрестного допроса. Вы слышали, как он разводил демагогию насчет того, что Нил — его единственный свидетель?

— Он пытается поставить вам палки в колеса, судья. Вряд ли этот молодой человек теперь здесь появится. О-хо-хо, — добавляет Мариэтта, представляя себе Нила на перекрестном допросе.

Однако, возможно, здесь скрывается рациональное зерно. Нил не обязан давать показания, и закон запрещает мне использовать каким-либо образом против него его отказ давать показания. Однако Мольто уже бросил вызов: он укажет на все пункты защиты, которые не подкреплены доказательствами. А эта уловка дает Хоби возможность нейтрализовать такую опасность. Но что бы он там ни задумал, черта с два я теперь позволю ему вытаскивать на свет божий всякое старье, пропахшее нафталином.

После ленча слушания возобновляются, но теперь атмосфера напряженная. Утром, когда выяснилось, что подсудимый по каким-то причинам не явился, многие репортеры даже не стали заходить из коридора в зал суда. Теперь же, после того как распространились слухи, что назревает какой-то скандал, ложа для присяжных забита до отказа. Здесь я вижу все знакомые лица, кроме Сета, который, наверное, стоит на улице, изображая толпу из одного человека. Художники уже сидят наготове с открытыми блокнотами и карандашами в руках. Хоби пребывает в одиночестве за столом защиты, на котором стоят большие коробки из белого картона.

— Мистер Таттл?