— Это еще зачем?

Она продолжала паковать вещи. В лицо ему смотреть не могла — от этой ехидной сучьей улыбочки и странного гермафродитского голоса становилось не по себе. Всегда становилось не по себе. С самого начала, с самого первого раза, когда он огорошил ее своей наносной личиной. Ей никогда не хотелось не то что заглянуть под эту личину, а даже просто прямо и открыто посмотреть на нее. В сущности, она никогда его толком и не видела.

А вот деньги Антония видела.

— Люди начинают потихоньку догадываться, что твои друзья из высших кругов все это время держали пострадавших под особым наблюдением. А мне это сейчас, сам понимаешь, совсем некстати.

— Кто догадывается, Тони? — спросил он.

— Кто! Кто! Томми Чанг и Эван Делани приходили к моему мужу на работу. Им нужна была информация. Они много чего пронюхали, установили связь с тем взрывом. Чанг вообще разошелся, устроил моему Тулли трепку. — Она продолжала собирать сумку. — Знаю, ты рассчитывал на обычную сумму, но за эту информацию я заслуживаю больше.

— Ну это ты круто задвинула!

— Послушай, — она откинула волосы с лица, — ситуация все время усложняется. Раньше, когда у Тулли в офисе все записи велись на бумаге, добывать для тебя информацию было легко. Сейчас же, когда все компьютеризировано, дело существенно усложнилось. К его системе имеют доступ всего несколько человек, и уж совсем единицы знают пароль. Если полиция начнет копать, то вычислит меня в два счета.

— А если я напомню тебе, что это дело государственной важности и касается национальной безопасности?

— Чушь! Эти пострадавшие являются частью эксперимента, и ты собираешь достаточно информации, чтобы контролировать их. Это всего лишь вопрос силы.

Но Тони Кантуэлл любила силу. Упивалась ею. И именно поэтому много лет назад согласилась участвовать в этом тайном спектакле, мудреной комедии плаща и кинжала. А еще она любила деньги и потому согласилась взять в свой класс практикантом этого мелкого сморчка — чтобы он мог вести обстоятельные наблюдения за пострадавшими. Антония любила деньги и потому предала своего мужа. Она пошла на это предательство, чтобы обеспечить человеку, представившемуся ей Робином Кляйстерсом, неограниченный доступ к медицинским картам пострадавших.

Ей только требовалось считать, что она по-прежнему работает на правительство, и тогда он не тронет ее иллюзии.

— Ладно. И какая сумма тебя бы устроила? — спросил он.

— Две тысячи. И учти, я очень спешу. За мной скоро приедет Тулли, буквально с минуты на минуту, и не должен обнаружить здесь тебя.

Койот улыбнулся: