И опять слезы. Если так пойдет дело, мне грозит обезвоживание. К счастью, на кладбище подобные выплески эмоций никого не приводят в изумление. Отец прижимал меня к себе, пытаясь успокоить.

— Ш-ш… — шептал он мне на ушко, раскачивая взад и вперед, словно баюкая. — Все будет хорошо. Ты переживешь это.

Я вытерла глаза.

— Честное слово! А потом мы устроим самую чумовую свадьбу на свете, и после нее малыш вряд ли продержится в твоем пузике девять месяцев.

— Что?

Он продолжал прижимать меня к себе.

— Если ты хочешь настоящую большую свадьбу, то…

Я удивленно посмотрела на него:

— Что все это значит?

— Ничего. Просто звучит очень заманчиво. — Он отпустил меня и пошел к машине. — Надо увести тебя с солнца. А где Джесси? — обернулся он. — Я думал, он будет здесь.

— Я тоже так думала.

— А он разве не… — Они с матерью переглянулись. — Он вообще не приехал?

Интонации в его голосе насторожили меня. Он смотрел куда-то вперед. Мать тоже разглядывала горы вдалеке.

Я замедлила шаг.

— Послушайте, что происходит?

— Он сказал, что собирается приехать сюда к тебе. При сложившихся обстоятельствах другого я от него и не ожидал.

Я остановилась, преодолевая дурноту.

— Не могу дозвониться до него. По-моему, что-то произошло. Вы знаете? Скажите мне что!

Они переглянулись.

— Папа!