…И тут они как вдарят из минометов по нам! Хитрые сукины дети, все рассчитали и били чуть не прямой наводкой. В самую гущу людей врезались мины, вспарывали толпу. Отрывало руки, ноги, головы… Нескольких человек на моих глазах просто разнесло на куски. Это был ад. Бросая оружие и вопя, муджахиды кинулись назад. Бегство, паника. Лица, изувеченные кромешным ужасом. Передние убегали, сминая задних, растаптывая их, если те не успевали сами пуститься в бег. Ни призывы имама, надрывавшегося сквозь динамики, ни вопли командиров — ничто не помогало. Как скот, как стадо, обложенное волками, мы отступали. До своих, спасительных окопов оставалось не так уж далеко, но наперерез неслись несколько советских БТРов, а за ними — ряды пехоты. Ловушка! Муджахиды заметались, шарахнулись прочь, под пулеметы, которые ожили снова. Не знаю как, чьими молитвами я был еще цел и невредим, даже не ранен. Азарта боя, упрямой радостной злости как не бывало. Топкий животный ужас. Вокруг неумолимо сжимался кулак смерти. Бойцы генерала Дустума брали нас в кольцо, отсекая с каждой новой атакой сотню убитых и раненых. Не бой — избиение.

Наконец-то ожил акведук! Что же они тянули, гады?! «Вайперы» и бойцы шейха Халиля ударили стальным клином, кольцо окружения тотчас распалось. Бой ожил с новой силой…

Из интервью телекомпании Си-эн-эн:

— …Я не могу ответить на ваш вопрос однозначно. Хаджи Абу Абдалла — слишком противоречивая личность, чтобы о нем можно было высказаться в двух словах. Тем более что близко мы знакомы не были. Я наблюдал, делал какие-то свои выводы… Нет, это очень сложно для меня.

— Чем вы можете объяснить такое странное к себе отношение со стороны этого террориста? Вы заслужили в его глазах уважение тем, что помогли устроить компьютерную диверсию?

— Нет. В нашем единственном серьезном разговоре, который состоялся после того, как столица была взята, Абу Абдалла сказал: «Я хочу, чтобы ты был моим свидетелем в мире кафиров». Эту фразу я помню дословно. Прокомментировать ее мне трудно. То есть, видимо, он хотел, чтобы западный мир получил определенную информацию из первых рук. Из рук того, кто был там и пережил все это.

— Он хотел, чтобы вы написали о нем книгу?

— Нет. Но это хорошая идея. Впрочем, если я напишу книгу, эта книга будет не о нем.

— О ком же?

— Трудно сказать… Скорее всего о человеке и Боге. О том, как человек идет к Богу, абсолютно вопреки собственной воле. Потому что просто другого выхода у него нет.

— Вы действительно стали верующим мусульманином?

— Я такого не говорил.

— Но при чем здесь Бог? Публика жаждет узнать подробности о Террористе Номер Один…