Если это было правдой, подумала она, видя, как, оставляя мокрые следы, по щекам ее дочери текут слезы, то где же была она и ее глаза все эти годы? Кто же она, если ее было так легко обвести вокруг пальца и одурачить? Что можно сказать о ней, если мужчина, которого она знала столько лет, оказался совсем не тем, за кого она его принимала? Кто такая эта Джейн Уиттекер, если она не смогла разобраться, что из себя представляет ее муж? Что она за мать, если даже не подозревала о том, что кто-то растлевает ее родную дочь, что же она за мать, если узнаёт об этом от молодой учительницы? Что она за человек? Кто она такая, если занимается защитой окружающей среды, но не может защитить собственное дитя? Кто она после всего этого?

Она не знала этого. Она вообще ничего больше не знала и не понимала.

— Ты не сердишься на меня, мамочка?

Джейн ответила с трудом. Голос плохо повиновался ей.

— Нет, конечно же нет, моя маленькая. Я совсем не сержусь на тебя.

— Папа заставил меня пообещать ничего не говорить тебе, — без понукания продолжила девочка.

Джейн охватило неудержимое желание зажать уши и завизжать: «Довольно!», но теперь было уже поздно. Ей придется дослушать рассказ Эмили, хочет она того или нет.

— Он сказал, что это будет наша маленькая тайна.

— Я знаю, моя маленькая, — простонала Джейн. — Я знаю.

Что она знала? — в бешенстве спрашивала она себя. Что она вообще знала? Она проглотила желчь, скопившуюся во рту, потом выдавила сквозь дрожащие губы следующий вопрос.

— За какие места тебя трогал папа?

Она безмолвно молила: «Не отвечай мне ничего, я прошу тебя. Я не желаю этого знать. Я не вынесу этого. Я не вынесу этого».

— Вот здесь, — застенчиво призналась Эмили, указывая на свою неоформившуюся грудь. — И здесь, — она машинально дотронулась до места между ног. — Иногда он трогал меня за попку, — закончила она. Джейн содрогалась от каждой фразы дочери.

— Когда он трогал тебя? — Джейн слышала свои вопросы так, словно их задавал кто-то посторонний. Она сама не могла произносить этих слов, это было просто немыслимо. Это не могло произойти.

— Иногда он делал это, когда я купалась в ванне. Папа заходил и вытирал меня.

— Когда ты купалась в ванне? — Джейн почувствовала в своем голосе облегчение. Ну, конечно! Все это обычное недоразумение. Майкл просто вытирал ее после ванны, как это делают все родители. Все это было раздуто слишком старательной учительницей и матерью, слишком скорой на обобщения. Совершенно невинные действия приобрели оттенок двусмысленности и даже порочности.

— Иногда, когда ты ходила на митинги, папа ложился ко мне в кроватку, — продолжала Эмили, и Джейн поняла, что мыльный пузырь ее рационального объяснения с треском лопнул. — Он говорил, что это такое счастье, что он сделал такую прекрасную девочку.