Насвистывая, я развернулся на каблуках и оставил его прожигать мне спину взглядом. В таверне «У святого Антонина» меня ждал книготорговец, пообещавший мне достать книгу в переплете из кожи молоденькой девушки, которую, по слухам, содрали с нее живьем. Я был уверен, что пойму, так ли это, всего лишь прикоснувшись к ней. Книготорговец клялся, что эта маленькая эротическая штучка была переплетена в кожу с груди и что, открывая книгу, читатель брался за сосок.

Несколько сотен моих лучших франков, и этот деликатес стал моим. Он обошелся мне дороже, чем путешествие моей сестры на край света. Я почти не отрывал пальцев от этой книги, ожидая, пока будут готовы документы для отправки Марчеллы за тридевять земель.

Когда все приготовления были закончены, нотариально заверены и оплачены, расписки получены, а моя мать и жена — кратко проинформированы, я отправился к Марчелле на Сан-Серволо и сообщил ей о том, что ее ожидает. Я швырнул ей на колени развеселый томик «Жития святой Каталины», содержащий все славные подробности того, как эта досточтимая особа постилась, уродовала собственную плоть, отсасывала гной у больных женщин, пила кровь из раны в боку Христа и вышла за Него замуж, а Он в ответ подарил ей обручальное кольцо из обрезанной крайней плоти. Ничто так не располагает к приятному чтению, как долгое путешествие.

Сметливый читатель не удивится, узнав, как я начал этот разговор.

— Разумеется, — сказал я, — тебе будет немножко больно. И неприятно.

Марчелла Фазан

Долгое отсутствие Мингуилло, пребывавшего за границей, — мы не знали, где именно, и нам было все равно, — дало нам возможность лучше узнать друг друга, мягко и нежно. Мой дневник превратился в иллюстрированное любовное послание. Я выпрямилась и расправила плечи, чтобы видеть Санто издалека. Я стала лучше видеть, потому что в любую минуту в поле моего зрения мог оказаться Санто. Слух мой обострился настолько, что я слышала, как он улыбается на другой стороне острова.

У нас было мало радостей, но мы думали, что у нас есть время.

А потом вернулся Мингуилло и привез с собой новый шедевр на тему того, как разрушить мое счастье.

— Мингуилло планирует медленное убийство, — сказала я падре Порталупи, и у того вытянулось и побледнело лицо, — но руками других, естественно.

Это была наша первая по-настоящему откровенная беседа, когда без слез и причитаний я рассказала ему обо всех обидах и несчастьях, которые Мингуилло причинил мне с самого детства, о покушении на жизнь Ривы и Пьеро и о том, как он изувечил мне ногу.