— Она покончила самоубийством. Никто тогда не знал, почему. Потом только узнали, что мистер Дженсен довел ее сексуальными домогательствами и она покончила с собой.

— И он поднял ее из мертвых? — Эдуард скривился. — Не хочешь же ты сказать…

Я замахала руками, будто могла так стереть вдруг оживший образ.

— Нет-нет, не это. Его грызла совесть, и он поднял ее, чтобы просить прощения.

— И?

— И она его не простила.

Он покачал головой:

— Не понимаю.

— Он поднял ее, чтобы все исправить, но она умерла, ненавидя его и страшась его. Зомби его не прощала, и он не укладывал ее на покой. Ее разум разрушался и тело тоже, и он держал при себе вроде как в наказание.

— О Боже.

— Ага, — сказала я. Потом подошла к шкафу и достала спортивную сумку. Эдуард в своей сумке носил оружие, я носила принадлежности аниматора. Иногда — снаряжение вампироборца. Пачка спичек, которую дал мне Захария, лежала внизу. Я сунула ее в карман брюк. Эдуард этого не видел. Чтобы он что-то заметил, это что-то должно сесть и гавкнуть. — Дженсен наконец согласился предать ее земле, если это сделаю я. И я не могу сказать «нет». Он среди аниматоров вроде легенды. Что-то вроде истории о привидениях.

— Почему сегодня? Если это ждало семь лет, почему не может подождать еще день?

Я продолжала складывать сумку.

— Он настаивает. Он боится, что у него не хватит духу не передумать. К тому же через пару ночей меня может уже не быть в живых. Никому другому он не доверит.

— Это не твоя проблема. Не ты подняла зомби.

— Нет, но я, прежде всего, аниматор. Вампироборство — это у меня… побочное занятие. Я — аниматор. Это не просто работа.

Он все еще смотрел на меня.

— Я не понял, почему, но я понял, что ты должна.

— Спасибо.

Он улыбнулся: