София спала, лежа лицом вниз и раскинув руки, одна рука свисала с кровати на пол.

* * *

Спустившись в холл, врач попросил Марио Домино проследить за тем, чтобы Грациелла не довела себя до изнеможения. В это время сверху раздался голос Грациеллы. Оба мужчины как по команде обернулись.

— Доктор, вас не затруднит оставить транквилизаторы, боюсь, они еще могут понадобиться моим невесткам? Я за ними прослежу, не беспокойтесь. Спасибо, доктор, спасибо, что пришли, сегодня ваша помощь нам очень пригодилась. Марио… до свидания, спокойной ночи.

Глядя на удаляющиеся огни задних фар автомобиля врача, Марио стал медленно надевать пальто. Он чувствовал себя так, как будто Грациелла захлопнула дверь у него перед носом, но оставаться было уже незачем, он больше ничем не мог помочь. Грациелла хотела, чтобы он ушел, поэтому, проболтавшись без дела в пустом холле еще минут пятнадцать, Марио вышел за дверь. Однако уйти он не мог. Он сел на каменные ступени лестницы и, обхватив голову руками, заплакал.

Мойра проснулась, выпила теплого молока и сейчас спала спокойным сном. Роза так и спала с тех пор, как врач сделал ей укол. Тереза была даже рада этому: ее собственное горе было слишком велико, чтобы делить его с кем-то. Она хотела только одного: лежать в темноте в одиночестве и чтобы ее никто не трогал.

Грациелла проведала всех и уговорила Терезу выпить немного бренди. Софии она еще не рассказала новость, хотя видела полоску света под ее дверью и знала, что та проснулась. Чтобы поговорить с Софией, Грациелле нужно было собраться с духом. Женщина так сильно сжала кулаки, что ногти впились в ладони…

София не лежала в кровати, а сидела за туалетным столиком, сцепив руки на коленях. Ее длинные темные волосы были распущены и доходили почти до талии. Из-за транквилизаторов ее сознание было немного затуманено, глаза опухли и покраснели от слез. Губы ее беззвучно шевелились, как будто она разговаривала сама с собой или молилась. Когда Грациелла вошла в комнату и остановилась у нее за спиной, София не оглянулась. Она никак не отреагировала, даже когда Грациелла положила руки ей на плечи.

София продолжала сидеть, бессмысленно уставившись в зеркало. Ее темные глаза казались огромными для небольшого личика в форме сердечка. Грациелла взяла со столика расческу с серебряной ручкой и стала расчесывать длинные волосы невестки плавными ритмичными движениями. Иногда волосы потрескивали, электризуясь, и испускали искры. София закрыла глаза.

— Мама, скажите, что это кошмарный сон, что я скоро проснусь и все будет, как раньше.