— Хотел, чтобы ты мне поверила.

Удивительно: именно эта ложь разрушила мою веру в него.

Бен прерывисто вздохнул.

— Она сама так предложила. По поводу прочего, что сказала Атенаида…

Я покачала головой:

— Не надо ничего…

— Нет, надо. — У него выступил пот на лбу, лицо напряглось от боли. — Все ее слова — правда. Про рейд и убийства и про подозрения… Только меня тогда зря подозревали. Веришь, Кэт?

У меня в горле встал ком.

— Прости, — прошептала я.

Он моргнул.

— За что?

— За то, что считала тебя убийцей.

На его лице промелькнуло облегчение. Он улыбнулся, хотя это явно далось ему нелегко.

— На твой счет у меня тоже возникали сомнения — раз или два.

— На мой?

— После смерти Максин и доктора Сандерсона? Еще бы. Но миссис Квигли ты никак не могла убить.

— Я тебя подозревала, а ты все равно спас мне жизнь.

— Пока не спас, — сказал он, и я уловила в его тоне то же озорство, что когда-то в «Чарльзе». Казалось, с тех пор прошла целая жизнь. Бен прикоснулся к моей руке, а я в ответ сжала его ладонь. — Если и суждено кому-то сегодня быть спасателем, то только вам, профессор.

«Людей переживают их грехи, заслуги часто мы хороним с ними». Офелия долгие годы старалась изменить этот порядок, теперь придется и мне. Высушив слезы, Я еще раз напоследок стиснула руку Бена и вскочила, чтобы вернуться к поискам выхода, иначе не нашла бы в себе сил уйти. Прощаться я не стала — боялась, что голос подведет.

С той стороны свежей осыпи опять потянуло сквозняком, и я стала пробираться туда, откуда он дул. У верхушки склона зияло новое отверстие — трещина между двух пластов гранита.