Люди, конечно же, замечали стопку бумаги, которую он прятал за обложкой. Кто-то предположил, что это проповедь, что он работает над личной молитвой, стали поддразнивать его этим. «Великий труд, — посмеивались они, — шедевр». В каком-то смысле это было правдой. Хотя что за молитва могла содержать такое:

Сержант пару раз проницательно на него поглядывал, но если что и заподозрил, то удержал при себе. В отличие от капитана он умел командовать людьми.

Следуя за рекой, они спустились с гор на широкую бурую равнину, напомнившую кастильцам родные края. Несколько дней спустя солдаты, волочившиеся в хвосте колонны, обнаружили двух индианок с детьми. К тому времени, когда священник разведал, из-за чего сзади возникла заминка, дети были убиты, а женщины — еще хуже. Сначала он отвернулся: солдатский быт, что тут скажешь. Однако некоторые вояки предавались утехе так грубо и продолжительно, что ему пришлось погнать мула к голове колонны и пожаловаться капитану. Капитан поскакал назад, важно спешился и пробился сквозь кольцо солдат, хлеща их шпагой, пока те не расступились. Какое-то мгновение он просто глазел. Одна женщина уже умирала. Потом капитан вышел в круг и взял вторую прямо там, у всех на виду, а закончив, насадил на клинок. После этого он забрался в седло, пришпорил коня и поскакал вперед. Колонна зашагала дальше, даже не оставшись похоронить тела.

Той ночью священник, отойдя помолиться о заблудших душах, увидел в ветвях дерева чьи-то глаза, которые наблюдали за лагерем. Капитан наорал на него, обозвал трусом и дураком, а сержант втихомолку удвоил охрану.

Мера не помогла: следующим утром одного из солдат нашли стоящим на четвереньках в двадцати ярдах от лагеря — с выколотыми глазами и кровавой дырой в паху. После этого каждую ночь всех, кто касался индейских женщин, отлавливали поодиночке, как бизонов, и разделывали все более хитроумными и мучительными способами. Человек попросту исчезал, а несколько часов или дней спустя его находили — еле живого, у самой дороги, как указательный столб.

Многие перед смертью хотели приложиться к святой книге. Священник задумался, стоило ли продолжать этот обман с Библией и насколько велик его грех. После решил, что утешение, которое он приносил умирающим в ужасе и муках, его отчасти оправдывало.

Врага своего они так и не видели, только его деяния. Люди стали шептаться о демонах. Однако капитан не желал замечать крови и страха, витавшего в лагере, — ему туманили взгляд легенды о золотых городах. Не замечал он и того, что вскоре остался последним из участников гнусной оргии.