Атенаида посвятила ей «Гамлета», а я решила почтить ее память по-своему: постановкой «Карденио». Хотя до сих пор не могла ей простить того, что она мной играла. А еще больше (шептал внутренний голос) — того, что умерла и меня бросила. Я нащупала в кармане копию броши Офелии, которую носила с собой как талисман. «Оставь, — сказала мне Максин на признание в гневе и раскаянии. — Отпусти ее с миром».

Я глубоко вдохнула, спустилась с галереи во двор и подняла глаза к сцене.

— Спи, милый принц, — произнесла я вслух, и мой голос поплыл в пустоте. Трудно было сказать, к кому я обращалась — может, к самому театру. — Спи, убаюкан пеньем херувимов.

В тишине раздался хлопок, потом другой. Аплодисменты. Я развернулась на звук. Кто-то стоял у дверей, небрежно прислонившись к стене, и аплодировал мне. Вот вам и уединение.

Вмешательство, конечно, раздражало, но не удивляло: раз или два в неделю какой-нибудь турист непременно решал, что знак «Не входить, идет репетиция» его не касается, и ухитрялся проскользнуть в театр, минуя билетеров и охрану.

— Вы опоздали к звонку. Актеры уже разошлись, — сказала я вслух.

— Они отыграли отлично, — ответил знакомый голос с британским акцентом. Голос тона бронзы и шоколада. — Но аплодисменты не для них, а для тебя. — Бен оттолкнулся от стены и выступил вперед.

Я уставилась на него, точно на привидение.

— Прости, что не утерпел, — сказал он. — Просто я никогда еще не видел режиссера за работой. — Бен направился ко мне, слегка прихрамывая. — Не согласитесь ли вы, случаем, со мной выпить, профессор?

— Негодник, — ответила я улыбаясь. — А позвонить перед встречей тебе в голову не приходило?

— Черт, — невозмутимо отозвался он, — какая жалость! А я принес с собой славную бутылочку шампанского. Для свидания — в самый раз. Для встречи — даже более чем. — Он протиснулся мимо меня к ступенькам сцены, присел наверху, достал два фужера и принялся откупоривать пробку.

Я поднялась к нему.

— Раз уж ты решил напоить меня шампанским, можешь называть это как угодно, хоть свиданием.

Пробка с тихим хлопком выскочила, и Бен разлил игристый напиток по фужерам.

— За что выпьем?

Он улыбнулся:

— Может, за встречу?

Я кивнула и сделала глоток. Шампанское было холодным и вкусным.

— Как ты, Кэт?

Как я? А кто провел пять месяцев в реабилитации?