Наоми снизу крикнула, что завтрак готов. Джон поставил новый пароль, чтобы Люк и Фиби не могли тайком воспользоваться компьютером, и только теперь вспомнил, что так и не успел переодеться после пробежки. Он быстро стащил с себя промокший спортивный костюм и отправился в душ.
Он надел джинсы, свитер с высоким горлом и свои любимые старые яхтенные туфли — лекарство от плохого настроения и в глубокой задумчивости спустился вниз.
Все остальные уже собрались. Длинный стол был заставлен едой — хлопья, большая миска с фруктовым салатом, мюсли, йогурты, корзинка с булочками и еще одна с тостами и огромное блюдо с яичницей с беконом, сосисками и помидорами. Люк аккуратно насыпал в миску рисовые хлопья; Фиби, словно маленькая принцесса, изящно ковыряла ложечкой шоколадный йогурт.
Джон поцеловал свою тещу, потом Харриет, читавшую Financial Times, и сел на свое место.
— Как спалось? — спросил он.
На матери Наоми был строгий костюм, как будто она собралась в церковь. Джон заметил, что по воскресеньям она всегда одевается особенно тщательно и даже нарядно — отголосок религиозного воспитания.
— Спасибо, — ответила она, как обычно немного застенчиво. — Очень хорошо. Здесь мне всегда спится замечательно.
Харриет была в джинсах и толстом свитере рельефной вязки, с распущенными волосами.
— Ты не читаешь колонку Эрни Уилсона? — спросила она Джона. — По-моему, он лучше всех пишет о лыжах. Очень смешная заметка.
— Нет, не читаю. — Джон рассеянно улыбнулся и положил себе фруктового салата, наблюдая за Люком, насыпавшим немыслимое количество сахара в свои хлопья.
— Мне кажется, сахара уже хватит, — заметила Наоми.
Не обращая на нее ни малейшего внимания, Люк снова сунул ложку в сахарницу.
Наоми выхватила сахарницу у него из рук:
— Я сказала, хватит!
Люк бросил на нее наглый взгляд, но ничего не сказал. Повисла неловкая пауза.
— А как вы спали, Люк и Фиби, мои хорошие? — спросила мать Наоми.
Близнецы промолчали.
— Ответьте бабушке, — потребовала Наоми, наливая в хлопья Люка молоко.
Фиби облизнула ложку и внимательно осмотрела ее.