Наоми хихикнула и поцеловала его в щеку.

— Мы справимся. Обязательно. Мы найдем способ. Мы сделаем из них хороших людей, потому что мы сами хорошие люди. Ты — очень хороший человек. Мы узнаем, как можно воздействовать на них.

Джон грустно улыбнулся:

— Знаешь, Люк действительно напугал меня сегодня днем. Я серьезно — именно напугал. Это было как… не знаю, я играл не с ребенком… или даже вообще не с человеком, а с роботом. В какой-то момент я даже поймал себя на мысли, что продолжать матч бессмысленно, потому что это уже не игра.

Она сделала глоток вина.

— Может, стоит сделать заявку на участие в шахматном турнире? Посмотрим, что будет, когда у него появятся настоящие соперники.

— И попасть на первые полосы газет? Ты представляешь, какая это будет сенсация — гениальный трехлетний шахматист? Это все равно что самим позвонить Апостолам. Нет, это невозможно. А вот о чем нам в самом деле стоит подумать — так это о специализированной школе.

— Интересно, есть школы для роботов? — полушутя спросила Наоми.

Джон обнял ее за плечи и слегка сжал.

— Можешь себе представить, какими они будут через десять лет?

— Через десять лет? А как насчет через три года? Они уже выглядят как уменьшенные в размерах взрослые. Как ты думаешь, чем они сейчас занимаются? Ждут, когда все улягутся спать, чтобы опять тайком залезть в Сеть? Изобретают новый ракетный двигатель? Пишут новую конституцию Великобритании?

Она доела омлет.

— Надо рассказать доктору Микаэлидис об инциденте со свинками. Ты позвонишь ей утром? Хотелось бы знать, что она думает по этому поводу.

Джон кивнул и встал.

— Я иду в кабинет.

— Тебе обязательно сегодня работать? У тебя усталый вид.

— Нужно закончить редактуру книги. Она должна быть у издателя не позже следующей недели.

Джон уселся за письменный стол, зашел в Сеть и открыл журнал посещений в своем собственном компьютере. Он стал перелистывать страницы назад, начиная с дня, предшествующего дню рождения близнецов.