Ее свитер упал, и его пальцы отыскали пуговицы на ее блузке и расстегнули их одну задругой. Она ахнула, когда Винс тронул ее грудь и коснулся большим пальцем ее соска, а потом еще, когда сомкнул губы на этом маленьком островке напряженной плоти.

Энн подняла бедра, чтобы помочь ему стянуть с себя джинсы, и прошептала его имя, когда он нежно развел ее ноги, погружаясь в нее губами и глубоко целуя самую женственную ее часть. Ее руки запутывались в его волосах, то крепко прижимая его к ней, то отпуская, чтобы позволить ему поделиться ее вкусом, оставшимся на его губах.

Винс избавился от пиджака, пистолета, одежды, не отрываясь от Энн ни на секунду. Он хотел, чтобы между ними не осталось ничего, кроме плоти и желания. И когда он предстал перед ней обнаженным, она протянула руку и обвила его, а он подумал, что от счастья готов умереть на месте.

Они занимались любовью то медленно, то бешено; не говоря ни слова, полностью отдавшись языку вздохов, стонов и взглядов, сосредоточенных друг на друге. Их тела двигались синхронно, извиваясь, переплетаясь, раскачиваясь. Ее тело было упругим, горячим, влажным. Винс погружался в нее глубже и глубже, и они вместе переступили край реальности, погрузившись в наслаждение.

Позднее они лежали, учащенно дыша, общаясь на языке томных взглядов, нежных улыбок и сладких поцелуев. Винс беспокоился, что Энн вдруг вспомнит, что они знакомы всего пару дней, и пожалеет о том, что произошло, но она не жалела. А уж он и подавно.

Может, пуля сделала его импульсивным. Может, год назад он бы не стал так торопить события. Но он, черт возьми, ни о чем не жалел. Он уже давно не чувствовал такой твердой уверенности, что поступает правильно.

Влажные волосы легли ей на щеку. Винс откинул их и поцеловал ее шею. Энн подняла руку и погладила его лицо. Ее маленькая ножка медленно гладила его лодыжку.

— Это было очень предосудительно с твоей стороны, — прошептала она с сияющими глазами. Они прыснули и обменялись поцелуями.

— Какая же ты красивая, Энн, — прошептал он. — Особенная.

Он хотел сказать что-то еще, но звук пейджера разрушил чары.

Выругавшись себе под нос, он перегнулся через край дивана и взял свой пиджак. Вытащив пейджер из кармана, Винс нажал кнопку и снова выругался.

— Мендес. — Он взглянул на Энн и вздохнул. — Прости, милая. Придется отвлечься.

— Все в порядке.

— Нет не в порядке, — проворчал он. — Я хочу обнимать тебя всю ночь. Я хочу заниматься с тобой любовью снова… и снова.

Она улыбнулась ему, и в этой улыбке было столько сексуальности и женственности, что он почувствовал, что снова готов.