Он сразу понял, где кипит работа. Полдюжины людей в хирургической одежде столпились вокруг окровавленной, грязной обнаженной женщины на столе, в первой смотровой. Ответственный врач выкрикивал приказы, как полевой генерал. Подержать это, нажать сюда, принести данные из лаборатории. Женщина была подсоединена к пикающим и жужжащим аппаратам. К ней и от нее тянулись трубки и провода. Один человек стоял и сжимал большой синий вентиляционный мешок, подавая воздух в ее легкие через отверстие в горле. Пол комнаты был усеян мусором — окровавленной марлей, ненужными пакетами, трубками, шприцами.

— У нее фибрилляция желудочков!

— Электроды! Заряд! Отошли!

Бам! Женщина подпрыгнула на столе.

— Заряд! Отошли!

Бам!

Этот процесс повторялся снова и снова; между ударами электричества врачи ругались и умоляли ее выжить.

— Ну давай же, черт возьми!

— Держись, Карли!

Бам!

— Есть синусовый ритм!

— Хорошо, Карли, не умирай сейчас! — кричал доктор. — Я на тебя деньги поставил. Показания!

Пульс. Кровяное давление. Дыхание. Все показатели слишком низкие.

— Еще литр раствора Рингера, быстро!

Мендес обратился к одному из врачей около поста медсестры, что-то пишущего в карте:

— Она выкарабкается?

— Сомневаюсь, — ответил тот. — Она вообще не должна была жить, когда мы ее забрали. Думаю, все зависит от того, хочет она бороться за жизнь или нет.

«Неутешительный ответ», — подумал Мендес. Ему еще предстояло поближе рассмотреть Карли Викерс, но если убийца был последователен, она должна быть ослеплена и оглушена. На теле должны быть многочисленные порезы. Ее должны были сексуально истязать и изуродовать. Захочет ли она жить? Он надеялся, что да. Хотя бы для того, чтобы сказать им, кто хотел убить ее.

Диксон был в соседней смотровой вместе с Джейн Томас, которая сидела на кушетке, укутанная в одеяло и трясущаяся, как припадочная. Будь она еще бледнее, она стала бы невидимой.

— Что случилось? — спросил Мендес, доставая свою записную книжку из кармана пиджака.