Подослали своего агента. Подослали проклятую сучку-агентшу, изображавшую из себя посланницу Фернандо, Нэнси Кинсед.

Хотя, надо отдать ей должное, она замечательно играла свою роль. Да уж, без сомнения. Личное удостоверение, банковские карточки, водительская лицензия. Этакая девчачья наивность — очень убедительно, все взаправду. Если бы Зах поменьше нервничал, он бы, может, ничего и не заподозрил бы… Взял бы у нее деньги, вручил фотографию. И тут ему в горло ткнулся бы 38-й, и сучка-агентша с горящими глазами заорала бы: «Ты арестован!»

Зах всех перехитрил. Перехитрил, перехитрил! Зазвал сучку-агентшу в свой автомобиль, воткнул дуло своего револьвера ей в брюхо и хорошенько обыскал. Как только он обнаружил подслушивающее устройство в ее блузке, сразу понял, что перед ним коп, и уже не важно, что там она лепетала. С силой нажав на газ, он помчался прочь с этого места. Зах застал их врасплох — прикрытие, какое там было у этой сучки, отстало.

Привез ее в коттедж. Всю дорогу она, не переставая лепетать, держалась своей версии. Она по-прежнему утверждала, что ее зовут Нэнси Кинсед… Отличная работа. Только Иисус знает, как он хотел поверить ей. Пот катил с Заха градом; казалось, все потеряно. Он думал, что попадет в тюрьму. В тюрьму!

То был самый страшный миг в его жизни, главное испытание. Он готовился покончить с собой. Его поддерживала одна только вера в милосердие Божие.

Наконец он вспомнил по свое зелье. У него еще оставался припас под доской пола в детской спальне. Ему и понадобилась-то самая капелька, только успокоиться. Он знал, что нарушает обещание, данное Господу, но подумал — крошечка, не так уж важно. Привязал подосланную девушку наверху в спальне бабушки. Привел в порядок шприц и, стоя на коленях возле кровати, на которой спал в детстве, ввел себе дозу. При этом Зах плакал и молил Христа о прощении.

Наркотик совершил чудо. Через минуту его подхватила огромная теплая волна спокойствия. Весь суетный мир как ножом отрезало, все, за исключением самого Заха, было истреблено космической волей, и он один поплыл, словно облако, в искрящейся бархатной синеве. Мысли пришли в порядок. Фернандо промолчит. Этот урод не станет губить карьеру из-за двадцати пяти тысяч баксов. Свидетельствовать против него может только эта агентша. Она и Кинсед угрожали ему разоблачением. Пока продолжалось действие наркотика, Зах видел все, все связи, он отчетливо различал начала, концы, последствия, погрузился в великий экстаз, космическое единство. Тогда-то он и создал свой совершенный план.