— Господи, ну и вид, — с омерзением сказал он, оглядывая ее спутанные волосы, гноящиеся раны и слой грязи, покрывшей ее тело, пока она билась в крипте.

Он оставил ей коробки с мюсли, у нее был кран с водой. Совершенно непростительно пребывать в таком состоянии. Могла бы постараться помыться, вместо того чтобы сидеть на матрасе в собственном дерьме, подумал он. Цепи на ногах оставляли ей достаточную свободу передвижения, не помешала же ей есть боль в руке, судя по разбросанным вокруг нее и открытым пакетам. Он порадовался, что выбрал пластиковый матрас. Так можно будет сильной струей из шланга смыть с него все следы ее отвратительного пребывания здесь, когда с этим будет покончено.

— Посмотри на себя, — презрительно процедил он, подходя к ней вальяжной походкой. Он расстегнул пиджак и бросил его на стул, стоявший достаточно далеко от нее. — Зачем мне такая мерзость?

Ответом ему было лишь нечленораздельное стенание, сорвавшееся с разбитых губ Донны. Здоровой рукой она ухватилась за одеяло в жалостной попытке прикрыть наготу. Один быстрый шаг, и Джеко воздвигся над ней, сорвав с нее грубую шерстяную ткань. Искусственной рукой он наотмашь ударил ее по лицу, и она повалилась на матрас. Из глаз брызнули слезы, смешиваясь с кровью и юшкой, заструившейся из разбитого носа.

Вэнс отступил назад и плюнул в нее. Он хладнокровно разделся догола и аккуратно сложил одежду. Он был горячим и твердым, готовым для того, ради чего сюда пришел. Он вынужден был ждать дольше обычного, дольше, чем ему бы хотелось, — все из-за этой некстати появившейся суки Боумен. После того как ее нашли, он не решался появляться здесь, пока не выпроводил полицию, боялся привлечь их внимание. И хоть Тони Хилл и воображал, что у него есть что-то против него, доказательства отсутствовали, а значит, никто им теперь не интересовался. Теперь можно было спокойно вернуться за новой порцией того, что одно придавало смысл жизни, за сладостным глотком мести, заново ощутить вкус страдания.

Он опустился на колени на матрасе, с силой, грубо раздвинул ноги девочки, наслаждаясь ее сопротивлением, ее беспомощными попытками защититься, ее слабыми возгласами, означавшими отказ. Вгоняя в нее член, он всем своим весом навалился на поврежденную руку.

Донна Дойл наконец издала членораздельный звук. Вопль, на который эхом отозвались стены тесной и мрачной крипты, был явное и недвусмысленное «Нет!».

Кэрол распахнула настежь дверь и почти насильно втащила Тони в дом.

— А мы уже думали, не заблудился ли ты, — сказала она, проходя впереди него к обеденному столу, где широкогорлый термос с супом соседствовал с парой булок оливкового хлеба и набором сыров.