— Что действительно несправедливо, так это то, что Энни досталась такая мать, как вы.

Он вошел в комнату и остановился рядом со мной. В полной тишине мы смотрели на маму через зеркало. Несколько мгновений после его ухода на лице ее было негодование, но потом мужество оставило ее. Она побледнела и обеими руками зажала рот. Больше не было фальшивых скорбных возгласов. Она зарыдала, судорожно вздрагивая и дико озираясь.

Потом тяжело опустилась на стул, уставившись неподвижным взглядом на дверь и продолжая всхлипывать.

— Хочешь поговорить с ней? — спросил Гари.

— Сейчас не могу. — Меня тоже трясло.

Когда я спросила, что будет дальше, он сказал, что маму и Уэйна оставят под стражей до предъявления обвинения, а потом будет установлена сумма залога. У меня раньше и мысли не было, что предстоит судебное разбирательство. Мама, разумеется, пойдет на сделку со следствием. Хотя я знала, что мне не следует переживать о том, что будет с ней дальше, я все равно думала, наймет ли она адвоката и смогут ли они позволить себе это.

— А как насчет того ростовщика? Они действительно в опасности?

— Мы займемся этим вопросом прямо сейчас. А тем временем обеспечим им безопасность.

Пока Гари провожал меня до машины, никто из нас не произнес ни слова — я не знала, что можно сказать в такой ситуации. «Спасибо, что арестовал мою маму и так умело ее допросил, — ты действительно умеешь надавить на человека…»

Уже возле машины он сказал:

— У меня есть кое-что для тебя. — И протянул мне колоду карт. — Они были в кармане Уэйна, когда мы арестовали его, и он попросил, чтобы я отдал их тебе. Он хочет, чтобы ты знала, что он очень сожалеет о случившемся. — Он сделал паузу и внимательно посмотрел на меня. — И мне тоже очень жаль, что так вышло, Энни.

— Тебе-то как раз жалеть не о чем: это твоя работа, и в таких вопросах ты просто молодец. — Я понимала, что мои слова прозвучали ядовито и сделали его несчастным. — Но было бы хуже, если бы это сошло ей с рук, — добавила я, хотя в тот момент вовсе не была уверена, что это на самом деле так.

Мне нужно было знать, что он представляет собой нечто большее, чем просто мужчина, который на моих глазах унизил мою мать.

— Скажи мне что-то такое, чего о тебе никто не знает.

— Что?

— Просто скажи мне что-нибудь, что угодно.

Он посмотрел мне в глаза.

— О’кей, — наконец сказал он. — Иногда, когда я не могу уснуть, я встаю и ем ореховое масло ложкой прямо из банки.

— Ореховое масло, да? Нужно как-нибудь попробовать.

— Обязательно, это помогает.