Я вырвала у нее руку.

— У меня просто не было выбора, ты всегда была на вторых ролях.

— Значит, это я виновата?

— Ты видела, как Вэл обращается со мной… Как она смотрит на нас сверху вниз…

— Я видела и то, как ты обращаешься с ней. Но ей почему-то и в голову не пришло похитить собственную дочь.

Глаза ее наполнились слезами.

— Ты не представляешь себе, Энни, — сказала она. — Ты даже не представляешь, через что я прошла… — Голос ее дрогнул.

— Это как-то связано с Дуайтом, да?

Молчание.

— Если ты не скажешь, я спрошу об этом тетю Вэл.

Мама наклонилась ко мне через стол.

— Ты не можешь поступить так со мной! Она просто использует это, чтобы…

Дверь открылась, и в нее заглянул полицейский.

— У вас все в порядке?

— Все хорошо, — сказала я.

Мама кивнула, и полицейский закрыл дверь.

— Ты же понимаешь, что газетчики уже, вероятно, беседуют с тетей Вэл.

Мамины плечи сжались.

— Репортеры захотят узнать о тебе любые подробности: каким ребенком ты была и что такого произошло с тобой в детстве, что ты стала такой паршивой матерью.

— Я замечательная мать, других таких нет. А Вэл не станет ничего рассказывать о нашем детстве. Она не захочет, чтобы кто-то из ее идеального мира узнал о том, что она сделала. — Голос мамы стал задумчивым. — Она не допустит этого.