Сеанс двадцать шестой

Сеанс двадцать шестой

— Простите, что я пропустила наш последний сеанс, но я встречалась с мамой, а после этого мне потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя. Знаете, как это ни смешно, но ночью после нашего свидания я хотела спать в шкафу и очень долго стояла перед ним с подушкой в руках. Я понимала, что если открою его, то это будет возвращением назад, в прошлое, поэтому все-таки легла в свою постель и представила ваш кабинет. Я сказала себе, что лежу сейчас на вашем диване и вы внимательно следите за мной. Так я и заснула.

Они снова привели маму в ту же самую комнату для допросов, и, когда она усаживалась напротив меня, наши взгляды на секунду встретились, но она тут же отвела глаза в сторону. Манжеты и рукава серого мешковатого комбинезона, в который она была одета, были закатаны, и этот унылый цвет делал ее кожу похожей на пепел — впервые за много лет я видела свою маму ненакрашенной. Уголки рта были опущены, а без ярко-розовой, как жевательная резинка, защитной помады ее губы были такими бледными, что сливались с кожей.

Сердце выбивало в груди чечетку, тогда как в сознании шла борьба. С одной стороны, мне хотелось сказать ей: «Вот это да, мама, как же тебя угораздило меня похитить?» С другой, было непонятно, действительно ли я хочу услышать какой-то ответ. Но прежде чем я успела что-то произнести, она спросила:

— Что говорит Вэл?

Застигнутая врасплох, я ответила:

— Она оставила мне сообщение, но я еще не…

— Ты не должна говорить ей ничего.

— Не поняла.

— По крайней мере, до тех пор, пока мы не решим, что будем делать.

— Мы? Это твоя проблема, мама. Я здесь только для того, чтобы узнать, почему ты так поступила со мной.

— Гари сказал, что тебе уже все рассказали. Ты должна мне помочь, Энни, ты мой единственный шанс, чтобы…

— Какого черта я должна помогать тебе? Ты платишь кому-то, кто меня похитил, чтобы причинить мне страдания, а теперь еще…

— Нет! Я не хотела причинять тебе боль, просто… просто все пошло не так, все не так, а теперь…

Она уронила голову на руки.

— А теперь жизнь моя исковеркана, а ты сидишь в тюрьме. Молодец, мама!

Она подняла голову и безумным взглядом обвела комнату.

— Это неправильно, Энни! Я не могу оставаться здесь, я умру. — Она наклонилась через стол и схватила меня за руку. — Поговори с полицейскими! Ты можешь сказать, что не будешь выдвигать обвинения, можешь объяснить им, что понимаешь, почему я должна была…

— Я не понимаю этого, мама.