Мент кивнул:

— Если коротко… — раскрыл папочку. — Два года назад у них там отжали кирпичный завод. Была сделка по лизингу оборудования, втихаря оформленная как договор купли-продажи, банковский вексель на 60 миллионов рэ, который якобы поступил старому владельцу, а на самом деле не выходил из банка новых владельцев, заява старого в прокуратуру и следствие, проведенное следователем Шалагиным, полностью подтвердившее правоту новых. Старый обвинил его в связи с мошенниками, Шалагин подал иск о защите чести-достоинства, старый заплатил а-ахеренный штраф…

Пенязь смотрел на него, на штандарт за его спиной и автоматически думал, что матрасная гамма российского триколора откровенно портит строгий деревянно-кожаный стиль дорогих кабинетов. Не стоит ли ввести в качестве государственного флага, скажем, монархический бело-желто-черный?..

— Хохма в том, что руководство СУ лоха Шалагина, считай, только на этой теме дважды поимело, — осклабился следователь. — До кризиса завод каждый месяц продавал кирпича на пятьдесят с хреном лимонов. А Шалагину они один раз че-то откатили, мелочь какую-то — и типа хватит с него. Там нюанс еще в том, что бывший собственник завода пялил сестру Шалагинской жены, а потом со скандалом бросил; а у жены следак, говорят, вот тут, — он показал кулак. — Так что новые владельцы, наверное, решили, что моральное удовлетворение Шалагин получил, на хрена ему еще бабки?.. Он, естественно, хотел процент с этих лямов. Ему — вот, — Павло изобразил помахивание членом. — Че им с шестерой делиться, когда крыша у ребят — его начальство?.. — губы мента издевательски кривились.

— А сейчас оно его почему слило?

— Говорят, башню у пацана совсем сдуло. Какой-то самостоятельный слишком стал. Отморозился. Непонятно чего творит… У начальства, думаю, на него до фига всего, но они же хрен покажут. Хотя даже тут, — он стукнул пальцем по верхнему листу в папке, — в принципе, достаточно, чтоб его закрыть. Подлог, фальсификация, укрывательство, злоупотребление служебным положением… — он закрыл папочку, потер подбородок, поднял взгляд на Пенязя. — Или вот еще… Там у них полковник, ментовский, и в его «помойке» есть пэпс один, лейтенант, что ли, который с этим Шалагиным варился лет пять или больше. Так он готов про него наговорить, — Павло наметил жестом некий безграничный объем, — на пожизненное. Но полкан этот денег хочет, много.

— Ну сколько?

— Ну, поллимона.

— Зеленых?

— Не рублей же…

— Я имею в виду: баксов или евро?

— Ну я так понял, что баксов…

— Рыло его не треснет?.. — поморщился Пенязь. — В Москве за триста штук дела открываются-закрываются… А что с Балдаевым?