– Если смогу, – сдержанно пообещал Мышкин. – Из любви к юстиции. С детства ее люблю.

И протянул к дознавателю руки.

– Ну что же это такое? – возмутился Шарыгин. – Зачем? Бандера! – указал пальцем на наручники. – Что за безобразие? Пытки запрещенные применяешь к задержанному? Снять немедленно!

Бандера притащил из другой комнаты садовый резак, но освобождать Мышкина почему-то не спешил.

– Перестарались, извините, – улыбнулся Шарыгин. – В любой работе бывает. В вашей, наверное, тоже.

– Бывает, – согласился Мышкин.

– Итак, – Шарыгин открыл тонкую картонную папку. – С Шатровой Мариной Михайловной знакомы?

– Да, – еле слышно сказал Мышкин.

– При каких обстоятельствах вы с ней познакомились?

– Вы снимете наручники, наконец?

– Конечно, конечно! – поспешил еще раз заверить Шарыгин. – Так при каких обстоятельствах?

– У меня распухли суставы, – упрямо сказал Мышкин. – И аллергия на пластмассу.

– Я же сказал – сейчас! Сию минуту.

Его крошечные, словно булавочные головки, зрачки кольнули Мышкина.

– При каких обстоятельствах?

– Пытки законом запрещены, – веско заявил Мышкин. – Ваша Россия подписала на этот счет международную конвенцию.

– Вы о чем? – удивился дознаватель.

– Пластмассовые наручники.

Дознаватель огорчился.

– Не ожидал от вас, не ожидал, – покачал бритой головой. – Вам добра желают, а вы…