Он взял заварочный чайник.

– Вам?

– Да, спасибо.

– Может, чего-нибудь покрепче?

– На работе не пью, – грустно сказал Мышкин. – Я же сейчас на работе?

Туманов улыбнулся одним уголком губ.

– Как прикажете…

– Или… – несмело начал Мышкин. Перед ним промелькнули зеркальные очки, а в них искаженная огромная бита разворачивается перед ударом, потом голова на земле сонно хлопает глазами и удивляется. Его прошиб пот, и Мышкин вытер лоб ладонью.

– Наверное, что-то все-таки случилось, – деликатно произнес Туманов. – Я могу вам помочь?

Мышкин не ответил, присушиваясь к сердцу.

– Да валидол неплохо бы, – наконец сказал он.

– Сейчас спрошу у Марии Александровны, – Туманов встал.

– Нет! – неожиданно сказал Мышкин. – Не надо. Все прошло. Стыдно сказать – нервы, – он криво улыбнулся. – За какие-то несколько дней столько навалилось, сколько иному и за жизнь не выпадает.

Туманов внимательно слушал, наклонив голову.

– Продолжайте, пожалуйста, – попросил Мышкин. – Я очень хочу услышать вашу историю.

Туманов кивнул и заговорил.

– Ну, так вот, заприметил я очередную жертву. Иду за пенсионером, носок с песком в кармане. Ударил его в подъезде – он ничком. Стал шарить у него по карманам, перевернул и вижу перед собой Александра Степановича Туманова. Он открывает глаза, понимается и со слезами обнимает меня и благодарит за то, что я спас его и пенсию от бандитов… Мне кажется, вы хотели бы курить?

– А вы?

– Уже десять лет, как не хочу.

Он поставил перед Мышкиным огромную пепельницу богемского стекла, мерцающую изнутри.