– Мне бы так, – с завистью сказал Мышкин. И спохватился: – Шутка!

– Понял: шутка! – весело сказал Туманов.

– Значит, занимаетесь контрабандой и другими видами преступной деятельности под прикрытием правительства.

– Точнее и я не мог бы сказать. Помните выборы президента России в девяносто шестом?

– Кто такое издевательство забудет? – хмыкнул Мышкин.

– Помните, как Ельцин принимал присягу?

– Да. Перед нами был живой труп. Точнее, почти не живой. Я очень ждал и горячо надеялся, что он отдаст концы прямо там, на сцене. Но Борис Николаевич меня разочаровал.

– Он и умер. Через восемь дней после вступления в должность.

– Я знал! – закричал Мышкин и ударил себя кулаком по колену. – Я все видел и догадался! Только не верил своим глазам!..

Когда Ельцину делали операцию на сердце, из Америки пригласили знаменитого кардиохирурга Майкла де Бейки. Первое сомнение у Дмитрия Евграфович появилось, когда кремлевский кардиохирург Ренат Акчурин сообщил, что Ельцину было наложено шесть шунтов, а де Бейки утверждал, что восемь. Когда же весь медицинский мир узнал, что знаменитого американца вообще не пустили в операционную, и он был вынужден наблюдать за операцией из соседней комнаты через выносной монитор, Мышкин и вовсе загрустил: сюжет для сумасшедшего дома. Скоро Ельцин стал демонстрировать чудеса резвости и молодечества. Но чудес в таких случаях не бывает. Прогноз для него был единственный: гонка с атеросклерозом – кто кого? И тут Мышкин увидел в телеящике репортаж о стамбульской конференции стран «семерки», где Ельцину, как всегда, была доверена роль «шестерки» и он окончательно поднял руки вверх перед НАТО. И вот встречается с журналистами. И тут Мышкин ощутил не грусть, а пронзительную тоску. Как профессионал, он сразу определил: в ящике – совсем другой человек, с совершенно другими, не ельцинскими особенностями конституции. Лицо, голос – не Ельцин. А когда «Ельцин» вдруг обнаружил свое собственное словечко-паразит «спокойно!», которое он вставлял к месту и не к месту, Мышкин выключил зомбоящик и поклялся себе, что никогда больше на «Ельцина» смотреть не будет. Правда, раз он все-таки попытался посмотреть на того, кого положили в гроб и выставили напоказ в храме Христа Спасителя. Однако покойного в телевизоре показывали плохо. Так что Дмитрий Евграфович так и остался со своими сомнениями.

– Да, согласился Туманов. – Словечко «спокойно» было страшным проколом. Этого мужика больше не использовали.

– Интересно, где он?

– Исчез.

– Навсегда?

Туманов развел руками.

– Не могу понять, – вздохнул Мышкин. – Зачем им это понадобилось? Тайны, двойники…