Мы в последний раз встали, провожая удалявшихся присяжных. Как только они ушли, судья поблагодарил нас с Голанцем за профессионализм, выразил благодарность работникам суда и быстро покинул зал. Я не стал вынимать из сумки документы и после ухода судья еще какое-то время неподвижно стоял возле стола. Меня заставил очнуться Голанц. Он подошел и протянул мне руку. Я пожал ее без колебаний.

— Надеюсь, без обид, Микки. Ты чертовски хороший адвокат.

«Был», — подумал я.

— Да, — произнес я. — Без обид.

— Хочешь зайти к присяжным и узнать, к чему они склонялись?

Я покачал головой.

— Нет, меня это не интересует.

— Меня тоже. Береги себя.

Он хлопнул меня по плечу и зашагал к выходу. Я не сомневался, что в коридоре его ждет толпа журналистов и он объявит им, что, так или иначе, справедливость все-таки восторжествовала. Взявший меч, от меча и погибнет.

Мне не хотелось общаться с прессой. Выждав минуту, я последовал за Голанцем. Его уже окружила репортеры, и мне удалось проскочить незамеченным. Не считая Джека Макэвоя из «Таймс». Он увидел меня и бросился преследовать. Журналист догнал меня уже у лестницы.

— Эй, Микки!

Я оглянулся, но не остановился. Знал, что лучше этого не делать. Если вас поймал один репортер, то скоро прибежит и накинется вся свора. А я не хотел, чтобы меня сожрали.

— Без комментариев.

Но Макэвой не отставал.

— Я больше не пишу про суд. Меня интересуют новые убийства. Я подумал, может, мы снова заключим сделку? Обмен информацией и…

— Никаких сделок, Джек. И никаких комментариев. Еще увидимся.

Я вытянул руку и задержал его на лестничной площадке. Пока он стоял, я спустился этажом ниже и двинулся по коридору. У дверей в зал судьи Холдер я остановился и вошел внутрь.

Микаэла Джилл сидела за своим столом, и я поинтересовался, не уделит ли мне судья несколько минут.

— Но вам не назначено, — возразила секретарша.

— Знаю, Микаэла, но мне кажется, судья захочет со мной поговорить. Она у себя? Скажите ей, что я всего на десять минут. Речь идет о клиентах Винсента.