— Это сержант Лиска, Мишель. Мне надо задать тебе еще несколько вопросов по поводу Джиллиан.

— Я неважно себя чувствую.

— Наш разговор займет не больше минуты. Это очень важно. Произошло еще одно убийство. Ты слышала?

Дверь приоткрылась на длину цепочки, и в узком проеме появилось угловатое, украшенное шрамами лицо Мишель Файн.

— Я не имею к этому никакого отношения. Ничем не могу помочь… — Заметив рядом с Лиской Куинна, она с подозрением уставилась на него. — А это еще кто такой?

— Джон Куинн, агент ФБР, — представился он. — Я бы хотел немного поговорить с вами о Джиллиан, мисс Файн. Я пытаюсь составить для себя ее психологический портрет, чтобы понять, что за человек она была. Насколько я понимаю, вы ее близкая подруга.

Секунды текли медленно, пока хозяйка квартиры разглядывала его оценивающим взглядом, совершенно нетипичным для официантки модной кофейни. Скорее это был взгляд человека, не понаслышке знакомого с жизнью темных улиц. Наконец она подняла руку, чтобы снять дверную цепочку, и Куинн заметил у нее на запястье татуировку в виде змеи.

Мишель распахнула дверь и неохотным жестом пригласила их в квартиру.

— Вы не получали от нее никаких вестей после пятницы? — спросил Куинн.

Файн окинула его взглядом, полным подозрения и неприязни.

— Как я могла получить? — со злостью в голосе спросила она, сдерживая слезы. — Она мертва. Зачем вы задаете мне такие вопросы?

— Потому что я не столь уверен в этом, как вы.

— Вы на что намекаете? — воскликнула Файн голосом, полным недоумения и раздражения. — Об этом пишут в газетах и говорят в новостях. Ее отец предлагает вознаграждение. В какие игры вы пытаетесь играть?

Куинн оставил вопрос без ответа и принялся разглядывать комнату, обставленную в стиле семидесятых, причем, насколько он мог судить, обстановка была аутентичной, а не имитацией. По всей видимости, с тех пор здесь ничего не менялось и не убиралось. Цветастые занавески выглядели настолько ветхими, что казалось, будто еще чуть-чуть, и они истлеют у вас на глазах и оторвутся от колец. Диван и такое же кресло, стоящие в гостиной, были угловатыми, обтянутые оранжево-коричневой обивкой из вытертого букле. На дешевом кофейном столике рядом с полной окурков пепельницей, словно забытые мечты, лежали туристические журналы с загнутыми уголками. Все было пропитано запахом сигарет и «травки».

— Я не для того вас впустила, чтобы вы выносили мне мозг! — отрезала Файн. — Я болею. Тоскую по Джиллиан. Она была моей подругой… — Ее голос сорвался, она отвернулась и замолчала, плотно сжав рот, что только подчеркнуло шрам, протянувшийся вниз от уголка губ. — Мне… мне просто плохо. Спрашивайте, что вы там хотели узнать, и проваливайте из моего дома и из моей жизни.