Им вслед увязался целый выводок журналистов, но Куинн с каменным лицом отвечал «без комментариев» на каждый вопрос, который задавали. Ковач оставил «Форд» на той стороне здания, что выходила на Четвертую авеню. С полдесятка репортеров преследовали их, пока они не сели в машину. Пока Сэм заводил двигатель, пока выруливал на проезжую часть, Джон не проронил ни слова.

— Бондюран говорит, что застрелил Мишель Файн и оставил ее тело в городском саду скульптур. Она пыталась шантажировать его какими-то более откровенными музыкальными опусами Джилли и признаниями, которые та ей якобы сделала. Прошлой ночью он вроде бы должен был расплатиться с ней. Они договорились, что Бондюран принесет деньги, а она передаст ему записи музыки и все такое прочее. Тогда он якобы еще не знал, что Файн имеет отношение к убийству его дочери. Он сказал, что хотел заплатить, чтобы сохранить все в тайне, но на всякий случай прихватил с собой пистолет.

— А по мне, это все попахивает преднамеренным действием, — признался Ковач, включая фонарик на приборной доске.

— Верно. Затем приходит Мишель с сумкой. Она показывает ему какие-то ноты, пару кассет, застегивает сумку. Они начинают торговаться. Она собирается уйти, не думая, что он снова заглянет в сумку.

— Никогда не полагайся на авось.

В следующий момент их «Форд» сделал резкий поворот вправо. Куинна качнуло, и он навалился на дверцу. Снаружи негодующе взвыли клаксоны.

— Он заглянул в сумку. Затем вытащил пистолет и выстрелил ей в спину. А сам ушел, оставив ее лежать там, где она упала.

— О чем она, черт возьми, думала, отдавая ему голову?

— Наверное, надеялась, что будет далеко, прежде чем он успеет вызвать копов, — задумчиво произнес Куинн. — Когда мы с Лиской приходили к ней домой, я заметил на столе туристические журналы и рекламные брошюры бюро путешествий. Готов спорить, из парка она собиралась прямиком в аэропорт, чтобы успеть на самолет.

— А как же Ванлис? Он сказал что-нибудь про охранника?

Задав вопрос, Ковач юркнул между автобусом и мини-фургоном. У Куинна на миг перехватило дыхание.

— Ничего.

— Ты сомневаешься, что она действовала одна?

— Нет, не сомневаюсь. Мы точно знаем, что она не убивала в одиночку. И также не стала бы шантажировать Бондюрана одна. Добровольные жертвы сексуального маньяка — они ведь марионетки. Власть полностью в его руках, он контролирует их посредством физического принуждения, психологического нажима, сексуального насилия. Никак не могла она действовать в одиночку.

— К тому времени, когда это произошло, Ванлис был уже за решеткой.