— Доброе утро. Это была воля тайпана, чтобы я продолжал оставаться его личным адвокатом и огласил его последнюю волю и завет. Вы почувствуете облегчение, когда узнаете, что, несмотря на его внезапную безвременную кончину, все дела его были в полном порядке и хан Макфаркаров остается в надежных руках. Тайпан знал, что мы живем в любопытные времена и знал об опасностях, чтобы быть к ним готовым.

Викки, не ожидавшая никаких сюрпризов, обнаружила, что мысли ее блуждают, как это было последние дни, вокруг Стивена Ноу Вэй Вонга. Под влиянием массажа Мэри и памяти о пикнике в Шэ-О головные боли почти исчезли. Лицо Стивена плавало у нее перед глазами, сияя его всегдашней улыбкой. Она не знала ни одного мужчины, который бы вел себя так естественно и чутко в ее присутствии. Он улавливал и даже ждал перемен в ее настроении и обезоруживал ее природные наклонности защищать свою душевную территорию от вторжения. Стивен был подобен троянскому коню, думала она с улыбкой, ввезенному без приглашения внутрь ее стен.

Джордж Нг полистал бумаги.

— Позвольте мне огласить последнюю волю Дункана Макинтоша, тайпана Макинтошей-Фаркаров.

«Моим внучкам Миллисент и Мелиссе и их матери Фионе Макинтош я оставляю долю доходов моего перворожденного сына Хьюго, но не акции, контроль за которыми переходит в руки моего душеприказчика…»

Викки посмотрела на мать, которая выглядела, как наскоро сделанное привидение — со слишком большим количеством румян на щеках и темными кругами под глазами. Салли ответила ей усталой и скучающей от бизнеса улыбкой. Как и думала Викки, никаких сюрпризов. О Фионе и девочках позаботились, в то время как власть останется в руках нового тайпана.

— «Сыну моей жены Питеру Макинтошу…»

— Что-о?

Питер, Мэри и Викки вскочили, как один.

—  Чтоон сказал?

— Подождите, дядюшка Нг. О чем это он говорит?

— Мне жаль, Питер, — ответил адвокат. — Он не был вашим отцом.

— А кто? — в мучительном шоке повернулся Питер к своей матери. Рот Мэри Ли открылся и округлился, как заглавная буква «О».

— Злопамятный, мстительный ублюдок, — сказала Салли Фаркар-Макинтош. Гнев отчеканился на ее лице каменной красотой. Подбородок взлетел вверх, и внезапно она стала выглядеть на десять лет моложе.

— Кто, мама?

— Не волнуйся, Питер. Добрая порция имущества Макинтошей-Фаркаров у меня есть, а его проклянут на небе. Я напишу свое собственное завещание, и ты не будешь нуждаться.

— Но, мама, кто…

— Неважно, — сказала она, и Викки стало окончательно ясно, что мать произнесла свои последние слова по этому поводу.