— Я позову врача. Такие парни, как ты, — не влюбляются.

Это была обычная игра, в которую они играли, когда она нуждалась в разуверении. Не то чтобы она сомневалась в его любви, но она думала, как долго это продлится. Стивен, со своей стороны, выказывал бесконечную любовь и безграничную страсть. Викки преобразила его — провозгласил он. Иногда она верила ему, но часто ей становилось страшно, потому что никогда в жизни она не подвергала свое сердце такому риску.

— Ты не влюблен. Это — эрос.

— И эрос тоже, — согласился он, его руки медленно скользили. — Но я влюбился в Новый год. Новый год гуйло.

— С первого взгляда? Ну, продолжай, продолжай.

— Нет, — ответил он серьезно, и его немного сонный голос напоминал Викки сладкую приправу из масла и жженного сахара, а его руки вызывали у нее сладкую дрожь. — Когда ты убежала из машины.

— От многих парней убегают блондинки в красных платьях в обтяжку.

— Твое лицо, — прошептал он. — Я полюбил тебя за то, что ты была такой преданной. Ничто не могло тебя остановить.

— Моя мать оказалась в гуще беспорядков.

— Ты была такая неистовая. Такая красивая. Как тигрица. Потом я однажды пробрался в больницу, а ты спала.

— Когда? — Викки приподнялась на локте, чтобы посмотреть в его лицо.

— Сразу после того, как тебя перевели из реанимации в палату. Ты была похожа на ребенка, но я мог видеть твою решимость.

В углу в куче одежды затренькал радиотелефон. Викки скатилась со Стивена.

— Эй!

— Я их предупредила — только в случае землетрясения или переворота в Пекине.

Она соскочила с кровати, выудила радиотелефон из кармана своей блузы и нажала кнопку. Восьмистрочный экран осветился черным и белым.

— Ох, Господи!

— Землетрясение или переворот? — спросил Стивен с кровати.

— Хуже, — выдохнула она. — Консорциум Альфреда Цина не внес апрельские выплаты за Китайскую башню.

— Я говорил, что у Альфреда не все в порядке. А ты не слушала.