— Да.

— Двести тринадцать.

— Двести тринадцать?

— Вместе с этим.

Она снова улыбнулась.

— Тридцать пять лет. Двести тринадцать убийств. Из которых три — не раскрыты.

Гренс не ответил. Вопросов больше не было.

— По одному на каждые двенадцать лет, Эверт. Не знаю, как тебе такая статистика. По-моему, результат вполне удовлетворительный.

Гренс искоса взглянул на нее. Иногда он думал об этом. Ведь он знал. Если бы у него был сын или дочь.

Они были бы примерно как она.

— Еще что-нибудь?

Мариана открыла папку, вынула самый последний файл.

— Два вопроса.

Вытащила из сопротивляющегося пластика два листа бумаги.

— Ты просил составить список исходящих звонков, сделанных из Аспсосской тюрьмы, между без пятнадцати девять и без пятнадцати десять утра и между половиной второго и половиной третьего дня.

Аккуратные колонки: цифры слева, имена и фамилии — справа.

— Тридцать два звонка. Несмотря на приказ об ограничении на исходящие звонки из тюрьмы.

Херманссон провела пальцем по длинному ряду цифр.

— Я исключила тридцать звонков. Одиннадцать — это служащие звонили своим близким, беспокоились или предупреждали, что будут дома поздно. Восемь — нам, в полицию, в Аспсосский округ или в городскую полицию Стокгольма. Три — в пенитенциарную службу в Норрчёпинге. Четыре — родственникам заключенных, которые ехали на плановое свидание, их попросили выбрать другое время. И… — Она посмотрела на комиссара. — Четыре звонка — в крупные ежедневные газеты, на номера, по которым принимают информацию от граждан.

Гренс покачал головой.