Обезьяна весила около двенадцати килограммов – шестую часть моего веса, но ее тело представляло собой клубок мускулов, костей и ненависти. Тонко визжа и плюясь в борьбе за глоток воздуха, она пыталась наклонить голову, чтобы укусить мои руки, сжимавшие ее глотку, извивалась, лягалась, дрыгала ногами в воздухе. В другой ситуации я наверняка не смог бы удержать этого маленького дьявола, но сейчас мои руки сделались стальными. Их силу питала ненависть к этой твари за то, что она пыталась сделать с Сашей. Наконец я почувствовал, как шея обезьяны хрустнула под моими пальцами. Она обвисла в моих руках безвольным мертвым предметом, и я швырнул ее на пол.

Плюясь от отвращения, пытаясь выровнять дыхание, я взял со стола «глок». Саша тем временем тоже подобрала с пола свой револьвер и, подойдя к разбитому окну возле стола, стала палить в ночную темень.

Перезаряжая ружье, Бобби, видимо, потерял из виду двух оставшихся обезьян, поэтому сейчас он подошел к выключателю у двери и стал подкручивать реостат, делая свет ярче. Я был вынужден прищуриться.

Одна маленькая гадина стояла на стойке возле плиты. Из лотка, прикрепленного к стене, обезьяна достала небольшой кухонный нож и, прежде чем кто-либо из нас успел выстрелить, метнула его в Бобби.

Трудно сказать, изучали ли члены отряда боевые искусства или этой обезьяне просто повезло, но лезвие ножа, просвистев в воздухе, вонзилось в правое плечо Бобби.

Он выронил ружье.

Я выпустил две пули в метательницу ножей, и она, бездыханная, рухнула спиной на конфорки.

Вторая обезьяна, видимо, была знакома с известным изречением, гласившим, что осторожность есть оборотная сторона доблести, свернула хвост в кольцо, перепрыгнула через мойку и выскочила в окно. Я дважды выстрелил ей вслед, но оба раза промахнулся.

У другого окна Саша на удивление хладнокровно уверенной рукой вытащила из футляра на поясе скоростной зарядник и поднесла его к своему револьверу. Затем загнала одновременно все патроны в гнезда барабана, швырнула пустой зарядник на пол и защелкнула барабан.

«Интересно, – подумал я, – на каких курсах готовят диск-жокеев, которые так блестяще владеют оружием и так уверенно чувствуют себя во время перестрелки?» До сего момента я полагал, что Саша – единственный оставшийся в Мунлайт-Бей человек, который является тем, кем кажется, но теперь подумал, что, возможно, и у нее есть какие-то свои секреты.

Она снова начала выпускать пулю за пулей в ночную тьму. Я не знал, стреляет ли она по определенной цели или просто хочет запугать и подавить огнем уцелевших обезьян.