В следующее мгновение меня, словно ребенка, оторвали от земли, подняли в воздух и швырнули в сторону. Я врезался в кофейный столик, и тот разлетелся под моим весом в щепки.

Лежа на спине в обломках мебели, я посмотрел вверх и увидел возвышающегося надо мной Карла Скорсо. Из этого положения он показался мне еще более огромным, чем был на самом деле. Бритая голова. Сережка в ухе. Несмотря на то что я включил слабый свет, царивший в комнате полумрак позволил мне заметить звериный блеск в глазах маньяка.

Именно он являлся вожаком обезьяньего отряда – теперь на этот счет сомнений не оставалось. На нем были кроссовки, джинсы и фланелевая рубашка, а на запястье – часы. Если бы в комнате для полицейского опознания его поставили в ряд с четырьмя гориллами, любой без труда признал бы в нем homo sapiens. Но сейчас, несмотря на человеческую одежду и обличье, вокруг него ощущалась злобная аура некоего существа, не имеющего ничего общего с человеком. И даже не из-за звериного огня в глазах, а потому, что его черты были искажены гримасой, в которой не было ничего человеческого. На нем была одежда, но с таким же успехом он мог бы быть голым; он был гладко выбрит, но тоже мог бы быть покрыт шерстью, как его подопечные, – это не изменило бы ровным счетом ничего. Если Скорсо вел двойную жизнь, то наверняка более по душе ему приходилась ночная, когда он находился в обезьяньем отряде, нежели дневная, которую он проводил в окружении тех, кто не являлся таким же оборотнем, как он.

Скорсо держал оружие так, как держат его палачи, – в вытянутой руке, целясь мне в лицо.

Орсон с бешеным рычанием бросился на мужчину, но тот оказался проворнее и нанес моему псу страшный удар ногой в голову. Не успев даже взвизгнуть, Орсон отлетел в сторону, грохнулся на пол, затих и больше не шевелился.

Мое сердце упало, словно камень в колодец.

Скорсо снова повернулся ко мне и выстрелил мне в лицо. По крайней мере так мне показалось в ту секунду. Однако, как выяснилось, за долю мгновения до того, как он успел нажать на курок, в дверях появилась Саша и всадила пулю ему в спину. Выстрел, который я услышал, был сделан не из «глока», а из «чифс спешиал».

Сашина пуля кинула Скорсо вперед, и ствол «глока» ушел в сторону. Пуля, выпущенная им, выбила щепки из тикового паркета рядом с моей головой.

Скорсо был серьезно ранен, но, казалось, даже не обратил на это внимания и резко развернулся, одновременно с этим начав стрелять.

Саша кинулась на пол и откатилась назад, исчезнув из дверного проема, а Скорсо опустошил обойму, выпустив все пули в то место, где только что находилась Саша. Он нажимал на курок до тех пор, пока вместо выстрелов не стали раздаваться сухие щелчки.