Маккоркл обрезал провода сигнализации снаружи, забрался в дом через окно на первом этаже, прошел в метре от комнаты Люси и бесшумно поднялся по лестнице. Откуда он узнал, что моя спальня на втором этаже?

Наверняка следил за моим домом — другие объяснения мне в голову не приходили.

Нам с Люси было о чем поговорить. Я нуждалась в этом разговоре не меньше, чем моя племянница. Надо будет отвести ее к хорошему детскому психологу. А может, и самой сходить к психотерапевту.

В аэропорт нас везла Эбби. Подрулила прямо к воротам, развернула машину и грустно улыбнулась.

— Хотела бы я поехать с вами…

— Поехали, — от души предложила я. — Правда, мы будем очень рады. Я проведу в Майами три недели. Телефон моей мамы у вас есть. Как освободитесь, прыгайте в самолет, и мы отлично повеселимся.

У Эбби заверещал пейджер. Она потянулась убавить звук, попутно смахнув слезу.

Конечно, она не приедет. Ни завтра, ни послезавтра, ни послепослезавтра.

Не успеет наш самолет оторваться от земли, как Эбби сядет на «хвост» какой-нибудь «скорой помощи» или полицейскому фургону. Погоня за новостями — ее жизнь. Добывать сенсации для нее — все равно что для обычных людей дышать.

И все же я очень многим обязана Эбби.

Тернбулл добыла доказательства того, что именно Эмберги взломал базу данных. Было установлено, что звонок поступил из его дома. Взломщиком оказался спецуполномоченный — у него дома был компьютер с модемом.

Видимо, в первый раз Эмберги взломал базу данных, просто чтобы проверить, как я работаю. Наверное, просматривая дела об удушениях, он наткнулся на несоответствие между данными по делу Бренды Степп в компьютере и в статье Эбби. И понял, что мои сотрудники не могли быть повинны в утечке информации. Но ему так хотелось сделать козлом отпущения именно меня, что он внес соответствующие изменения в базу данных.

Затем Эмберги умышленно набрал нужные команды, дабы создалось впечатление, будто кто-то пытался найти информацию по делу Лори Петерсен. Он хотел, чтобы мои сотрудники обнаружили попытку взлома буквально за несколько часов до злополучного разговора в присутствии Таннера и Билла.

Дальше — больше. Эмберги вошел во вкус. Ненависть застилала ему глаза, и, увидев ярлыки в папке по делу Лори Петерсен, он не смог обуздать себя. Сколько я ломала голову над таинственным исчезновением незаполненных ярлыков! Я думала, их украли, когда Билл уронил с колен папку и бумаги разлетелись по конференц-залу. Однако я твердо помнила, что Билл и Таннер сложили бумаги точно по порядку. А дело Лори Петерсен вообще не попало им в руки, потому что в это время его как раз изучал Эмберги. Он воспользовался ситуацией и потихоньку прихватил ярлыки. Позже он вышел из кабинета системного администратора вместе с Таннером, но задержался в морге — якобы ему понадобилось в туалет. А на самом деле Эмберги оставил на предметных стеклах собственные мазки.