— Как насчет Д: все вышеперечисленное?

— Миа!

Миа вздохнула.

— Вообще-то, конечно, Д: все вышеперечисленное. Но в данный момент скорее Г.

— Он тебя обижает? — спросила Дейна, словно пытаясь успокоить пятилетнего ребенка.

Миа уже открыла рот, собираясь сказать что-то ехидное, но ее запас находчивых ответов неожиданно иссяк.

— Нет, он ведет себя как истинный джентльмен. Открывает передо мной двери, отодвигает стулья, держит у меня над головой зонтик.

— Он явно заслуживает смерти, — холодно протянула Дейна.

— Дейна, я не шучу!

— Я знаю, дорогая. Так что еще дурного он делает, помимо того, что вгоняет тебя в краску из-за того, что относится к тебе со всем уважением, которого ты заслуживаешь?

— Какая проницательность!

— С этим многие согласятся. Но не уходи от темы.

— Вчера вечером он ехал за мной до самой тюрьмы. Я навестила Келси, сообщила о Лайаме и о ней.

— Уже интереснее. Как там Келси?

— Как всегда, зациклилась на своем, когда речь зашла о комиссии по досрочному освобождению. И она уже знала о Лайаме и его матери, но не о той женщине. Ах да, она просила передать, что своих крабов ты можешь оставить себе.

Уголки губ Дейны дрогнули.

— Ну на этот счет я с ней даже в шутку спорить не стану. Ладно, хватит разговоров ни о чем. Он красивый, добрый, и, бьюсь об заклад, ты ему понравилась, но тебе страшно.

Долгие годы работы в социальной сфере отточили наблюдательность Дейны. Долгие годы дружбы с Мией сделали ее наблюдательность острой, как лезвие бритвы.

— В общем и целом, да.