Миа и Рид загородили Джереми, пока судмедэксперты выкатывали его мать в черном мешке для трупов. Но мальчик не смотрел на них. Он смотрел прямо перед собой, в никуда. Когда машина скорой помощи уехала, Миа присела на корточки рядом с ним.
— Джереми, милый, мне нужно поработать в твоем доме.
— Что со мной будет? — Он задал вопрос так тихо, что ей пришлось наклониться, чтобы разобрать слова. — Моя мама умерла. Папа ушел. Кто теперь позаботится обо мне?
«Я», — хотела сказать Миа, но промолчала. Это ведь мальчик, не кот.
— Я позвонила в социальную службу. Тебя на время устроят в семью, пока мы не придумаем, что делать дальше.
— Приемная семья… — прошептал он. — Я видел такое по телевизору. Детей там обижают.
Рид многозначительно покосился на Мию, и она отошла в сторону. Он присел перед Джереми.
— Сынок, я знаю, что ты видел по телевизору. Но ты должен понять: там показывают только плохие семьи, и на самом деле их немного. — Мальчик не верил или не понимал его, и Рид решил сменить тактику. — Джереми, ты ведь умный мальчик. Как ты думаешь, сколько самолетов летает в Америке каждый день?
Джереми повернулся к нему и ответил:
— Тысячи.
— Правильно. Как часто ты слышишь в новостях об авиакатастрофах? Нечасто. Ты слышишь об одном или двух плохих самолетах, но никогда — о тысячах хороших, которые каждый день благополучно достигают места назначения. То же самое и с приемными семьями. Плохие семьи встречаются, но редко. Я вырос в хорошей, и я знаю это наверняка.
Джереми сгорбился.
— Ладно. — Он посмотрел на Мию. — А мне можно будет видеться с вами?
Ее сердце сжалось.
— Еще бы! А теперь нам нужно работать, Джереми. Сиди в машине и никуда не уходи без меня, лейтенанта Соллидея или одного из этих полицейских.
Взгляд мальчика показался ей слишком мудрым для его возраста.