Теперь наверх — паковаться.

Нет, сначала подсесть к компьютеру в маленьком зальчике недалеко от Курцева логова.

Курц деликатно подошел, подобрал с пола новый зонт, сложил и застегнул. Понятно: при всей снисходительности к постоянному клиенту нельзя же устраивать цыганский табор во «Франкфуртере»…

Никаких новостей на «Мирей Робье» в «Гугле». И откуда бы им быть. Много новостей про «Омнибус». Сенсация ярмарки! Интервью! Интерес! Ватрухин, аукцион!

Позвонил опять Мирей. Абонент недоступен.

Поговорить срочно и с Нати и с Ульрихом. Но толпа голосит и толчется.

Эти звонки можно сделать только из комнаты.

Легко сказать: проскочить незамеченным. Пока брал рюкзак, двигал стул, возвращался за зонтиком, прифагоцитился интервьюер. Ватрухинские вопросы? Нет. На этот раз — о покойном Александре Яковлеве.

Дико хотелось рухнуть, но это интервью Вика просто обязан дать. В память об умершем, а также чтобы подчеркнуть роль «Омнибуса» как главного координационного и экспертного советчика по российским темам. Попросту говоря, во-всякой-бочке-затычки.

— У нас было намечено с Яковлевым многотомное издание, — зачастил Виктор. — Выпуск сорокатомника с публикацией основных документов архива. Вдруг Ельцин под давлением Черномырдина отменил собственное распоряжение. Не подписал указ о создании специального архивного института для этой программы. Но Яковлев все-таки нашел деньги, и серия живет. В настоящий момент наше агентство готовит масштабное предложение по копирайтам сорокатомника.

— Будет ли на похоронах Горбачев?

— Вряд ли. Он в Америке. На завтра у него назначен обед с Бушем.

— Профессор Бэр лично знаком с Горбачевым?

— Да, они много встречались и симпатизируют друг другу. Профессор Бэр участвовал недавно в Турине в пленарном заседании Мирового политического форума на тему «1985–2005. Двадцать лет, которые изменили мир», под председательством Горбачева…

Виктор припомнил слова Бэра:

— Мы вполне пообщались, и в кулуарах и после, вечером… Должен сказать, интерес этот господин представляет собой весьма относительный. Вот с кем я говорил с огромным удовольствием — это, конечно, с Эриком Хобсбаумом. А в остальное время был угнетен лицезрением экспонатов из музея восковых фигур Тюссо: Горбачева, Ярузельского, Коля и Андреотти. Они действительно переменили мир. Но сейчас, когда все определяют Вольфовиц в США, Браун в Великобритании, Шрёдер в Германии, — кому памятна эта сделанная ими перелицовка мира?

С интервьюером удалось покончить и заскочить в лифт до появления следующего.