Больше они ничего не смогли добиться от Фредерика Хольста. Ему надо было возвращаться к работе. Его ждал очередной пациент — талиб, тяжело раненный и орущий на медсестер.

Лунд достала спутниковый телефон, чтобы связаться с Копенгагеном.

— Хольст не может сказать, где он был во время убийств, или не хочет, — сообщила она Бриксу.

— Это неважно. Убийца — он?

Невзирая на тысячи километров, разделяющие их, и помехи спутниковой связи, Лунд отчетливо услышала в его голосе беспокойство.

— Не думаю.

— Господи, Лунд. То есть все усилия коту под хвост?

— Еще не знаю.

Они снова стояли в приемном покое госпиталя. Вокруг солдата без ног, которого она видела ранее, собрались врачи и медсестры.

— Рабен ничего нового не сказал?

— Повторяет одно и то же.

— Здесь постоянно всплывает имя Согарда, — солгала она. — Он оставался в лагере за главного, когда это случилось. Все должно было идти через него.

— Давайте-ка пакуйте свой крем для загара и возвращайтесь. Согарда мы вызывали еще раз и не добились от него ничего.

Лунд не отвечала, и поэтому Брикс окликнул ее:

— Лунд, вы там? Лунд?

Она не могла не смотреть. Постояв вокруг носилок, все разошлись, за исключением одной медсестры — девушки с печальными влажными глазами. Она медленно натягивала зеленую простыню поверх тела датского солдата, все выше и выше, и наконец закрыла его с головой. А он так хотел выжить, чтобы вернуться домой. Ему оставалась всего одна неделя в аду.

Перед ней возник Странге, закрыл собой душераздирающую сцену.

— Что говорит Брикс? — спросил он.

— Говорит, что нам пора лететь домой.