— Он напуган. А Ярнвигу удалось разобраться с теми радиосигналами?

Он сложил руки на груди:

— То есть вы хотите сказать, что Биляль здесь ни при чем? И никто этого не понимает, кроме вас, естественно?

— Он связан с убийствами, — признала она. — И он мог бы помочь нам найти того офицера. Но это не делает его убийцей. Зачем Билялю прятать ключ и телефон в казарме? И кто подсказал вам проводить обыск именно там?

— Вы были в Афганистане…

— Драгсхольм говорила, что ей удалось найти офицера. Того, кто выдавал себя за Перка. Вот с чего все началось. Биляль же был на базе, когда Рабен отправился в селение, он следил за радиосигналами. Он не мог быть тем офицером. — Лунд обвела рукой мрачную выставку на стене. — Это ничего не доказывает. Рабен говорил правду с самого начала. Нужно было прислушаться к нему. Он обвинил Странге…

— Мы проверили и перепроверили Странге! — взорвался Брикс. — Он был демобилизован задолго до инцидента. Его не было в тот момент в Афганистане. Он тоже не мог быть тем офицером. Да что с вами такое?

Она подняла сумку и вывалила ее содержимое на стол: и маленький почерневший череп с пулевым отверстием, и кисть руки, и остальные сухие, законченные кости.

— Вот что со мной такое.

Криминалисты, заметила она, неловко потупились, хотя перед этим они с интересом следили за их спором, и искоса поглядывали на дверь. Лунд обреченно закрыла глаза, уже зная, кто там стоит.

Ульрик Странге. Свежая одежда, волосы вымыты, подбородок и щеки гладко выбриты, взгляд внимательный и невинный. Опять готов к работе.

Она же чувствовала себя усталой, грязной, несмотря на душ, и немного виноватой.

Брикс ничего не говорил. Странге тоже не сказал ни слова, молча повернулся и ушел.

Был яркий холодный день, не сильно отличавшийся от вчерашнего в Афганистане. В конце концов, солнце-то везде одно и то же. Странге стоял, прислонившись к своему черному «форду». Она стянула голубые бахилы и перчатки, подошла к нему, тоже оперлась о капот.

Странге наблюдал за ней. Выражение его лица трудно было понять. Сожаление? Неприязнь? Злость? Он казался абсолютно невозмутимым, надежно пряча внутри себя любое чувство, каким сильным оно ни было бы.

— Что с тобой? — спросил он негромко. — Почему ты так себя ведешь?

Она откашлялась, пожала плечами:

— Мало спала. Смена часового пояса. Не знаю.

Он проследил за тем, как один из полицейских понес в здание какое-то оборудование, поднырнув под натянутую заградительную ленту.